Он влюбился в Полину сразу, безоговорочно и до того искренне, что очаровал ее этим до глубины души. Когда уверенный в себе мужчина так простодушно влюбляется, в этом есть что-то трогательное и в то же время невероятно сильное. Он не боялся своих чувств, не пытался с ними бороться и не стеснялся их. Стас дарил их Полине щедро и бескорыстно, ничего не требуя взамен, но страстно надеясь, что его порыв найдет отклик в ее душе.
И Полина, плененная этой искренностью, подарила ему себя так же великодушно и бесхитростно. Она не стала разыгрывать из себя неприступную крепость, не стала морочить ему голову уловками в стиле: «не знаю, возможно, наверное, посмотрим, как вести себя будешь…».
Она просто стала его женщиной.
И только Леся возмущенно качала головой и предупреждала: «Смотри, Полька, торопишься! Легко нашел – легко потерял!».
Но Полина лишь отмахивалась. Несмотря на долгую дружбу, их взгляды на жизнь часто не совпадали, да и вообще, Олесин подход к отношениям нередко приводил Полину в недоумение своей требовательностью, непомерным самолюбием и даже циничностью.
Леся глубоко уважала в мужчинах умение зарабатывать деньги, и, соответственно, с пренебрежением относилась к тем, кто этого не умел. Ей хватило одного взгляда на подошедшего к их столику парня, чтобы понять: кроме привлекательного лица и пылкого сердца предложить он больше ничего не может.
– На кой тебе этот нищеброд? – возмущалась Леся позже, провожая взглядом Стаса, уносившего с собой Полинин номер телефона. – Ты посмотри, во что он одет? Это же дешманские шмотки! Китайчатина!
Но дешевые китайские джинсы смотрелись на Стасе очень соблазнительно. А еще, он был вежливым и улыбчивым парнем, симпатичным и с чувством юмора, и если бы Полина меньше знала Лесю, то решила бы, что та просто по-женски завидует, что все внимание не ей.
Вообще, Полина давно знала, что бойкая, уверенная в себе Леся, с ее каштановыми локонами, нежной бархатной кожей и кошачьими серыми глазами, считает себя интересней, привлекательней и даже в чем-то умнее нее, Полины.
Она, в противоположность Лесе, у которой в лице было что-то дерзкое (если не сказать – стервозное), была мягче и застенчивее. Полине часто не хватало решительности, но зато она была нежнее и женственнее, и это отражалось на ее тонком лице с загадочными зелеными глазами и аристократическими скулами, мягко подчеркнутыми волной прямых русых волос. Поэтому Полина, более рослая и крепкая, чем Леся, тем не менее, производила впечатление беззащитной и даже ранимой, чего никак нельзя было сказать о подруге – так сама могла запросто ранить кого хочешь.