– Я прожила жизнь с человеком, который голосовал за Берлускони[5]. Знаешь, что он мне ответил на вопрос: «Почему?»
– Ну?
– Что он за Сильвио из-за «Drive In»[6].
– Еще бы! Полуголые девицы!
– Смотри на это проще, девочка моя. – Она уселась на диван. – Полуголые девицы, как-никак, отличное развлечение!
– Бог с ним.
Мама подняла взгляд.
– Значит, у тебя проблемы с мужем.
– Не хочу об этом говорить, – и уставилась на балконную дверь. Балкон находился на одном уровне с гостиной; когда она была маленькой, отец частенько распахивал дверь настежь и разрешал ей кататься на трехколесном велосипеде туда-сюда, пока мама что-то шила, примостившись в углу. Она штопала так же, как и читала, – с точностью и скоростью хирурга, и ее заработок был ничуть не хуже, чем у мужа-железнодорожника.
– Не хочешь говорить – ну и ладно, – сказала мама, поцеловав дочь в плечо. – Но знай, что твой муж иногда сюда забегает.
– Мой муж?
– Только не говори ему об этом.
Она вышла на кухню и вернулась с двумя кусками пирога.
– Со шпинатом. Если хочешь, разогрею.
Маргерита откусила кусочек.
– И что здесь делает мой муж, когда иногда забегает?
– Перекусывает, перебирает книги на полках, иногда берет что-нибудь почитать. Он приходит по четвергам. Твои подозрения как-то связаны с четвергами?
– Да нет, дело не в четвергах.
– Все будет хорошо, солнышко.
– Зачем он сюда приходит?
– Я недурно готовлю. Но думаю, причина в твоем отце.
– Пожалуйста, не будь банальной.
– А ты не будь неблагодарной, – парировала она, положив руки на подлокотник кресла. – Кажется, ты забыла, что отец для него сделал.
– Не забыла, – перебила ее Маргерита, – но не нужно утрировать.
– Ты недооцениваешь Карло.
– Вот тут ты ошибаешься, – нервно рассмеялась она.
Они ели в тишине, как обычно, неспешно пережевывая пищу и время от времени стыдливо поднося руку ко рту. Мамина стряпня: все из хороших и простых продуктов, сдобренных легким соусом. Они доели пирог, болтая о выцветших обоях на стене, затем мама забрала тарелку и поставила на стол, подняла дочь на ноги и обняла ее.
– Это не подозрение, мама. Это молоденькая студентка.
– И что?
– Это какое-то наваждение.
Мама выгнулась дугой, чтобы посмотреть ей в глаза:
– Значит, как сказал бы Мегрэ, улик у тебя нет.
– Не нужны мне никакие улики.
– Мудрое решение, доченька, – произнесла она, постукивая указательным пальцем по груди Маргериты. – И вот что я тебе скажу: твой муж не мастак в таких делах.