Видна его обрезанная плоть.
Просторны, широки России земли,
Есть разные наречья и натура,
Но почему все люди мира внемлют
Явлению «еврейская культура»?
Египетской, папирусной закладкой
Пометил я страничку Губермана,
Чтоб разобраться-таки в жизни сладкой
Всемирного еврейского романа.
«Гарикам» Губермана – «Веники» Андреева
Все авторские начислять Игорю.
(Гарик про Паоло Коэльо)
«К бумаге страстью занедужив…»
(Веник про Губерманьо)
К коротким строчкам занедужив,
Был Губерман мужик ледащий.
Пахал, скородил, сеял глубже,
От счастья писал чаем чаще.
«Я охладел к научным книжкам…»
Нет, просто он учёных не любил,
Душевный с ними не прошёл роман,
С учёными не пил и не шутил
Король четверостиший, Губерман.
«Как пахнут лучшие сыры…»
Совсем не пахнет Губерман,
Спроси Одессу иль Европу,
Но его строчек караван
Плывёт не от реки – от попы!
«Ловил я кайф, легко играя…»
За кайф в стихах придёт награда,
Что в жизни часто выпадала,
100 грамм тебе в воротах ада
И острый бутербродик с салом.
«Запретны шутки ниже паха…»
Все шутки Губермана ниже паха,
Их цензоры не могут побороть.
А он бежал в Израиль не от страха,
Там по душе его обрезанная плоть.
Цикл сочинений, ОБ и ДЛЯ олигархов ими не оплаченный
Борису Березовскому
Ну что тебе сказать, мой друг Полоний,
Ты у Шекспира обер-камергер
И точно ты не слышал про плутоний,
Тем более не знал СССР.
А мне смешны Шекспировские страсти,
Не трогают ни Гамлет и ни Лир,
В эпоху перемен колена власти
Писали так, как не писал Шекспир.
Моей ноги в дубовых кабинетах
Любая дверь ждала день от дня,
От Бори – Боря всем давал советы
И в ОРТ лишь слушали меня.
Твой Гамлет не решил на самом деле
Вопрос вопросов: «Быть или не быть?»
И я не мог сказать: «Не так вы сели!»,
Когда меня могли бы посадить.
Ты знаешь, друг Полоний, власти стили
Меняют в годы президентов смен.
Ты вспомни, как царевича убили,
А Дима жил в эпоху перемен.