Мише Ходорковскому
Сидели в камере в одной мы с Ходорковским,
На нашу шконку там кемарить залезал.
И был не питерский он фраер, не московский,
Всё понимал, за что тюремный срок мотал.
А мог сбежать, конечно, Миша до ареста,
Ведь разговорчик с Ходорковским был крутой,
Что в фирмах Юкоса кончается фиеста,
И у него всё может кончиться тюрьмой.
Ой, Миша, Мишка, золотой ты наш парниша,
Хотя в команде президентской не служил,
Ты мог, Мишаня, замутить с ментовской крышей,
Ведь ты же с Вовой до этапов корешил.
Средь пацанов ништяк был Миша, не пижончик,
В авторитете в комсомольские года,
Там наварил он ни один свой миллиончик,
Но на бюро его не дёрнули тогда.
Не гарцевал и не кутил по Куршавелям,
А банковал и строил вышки там и тут,
Конечно, знал, что прокурорские шинели,
Ему за вышки точно «вышку» не дадут.
Ой, Миша, Мишка, золотой ты наш парниша,
Хотя в команде президентской не служил,
Ты мог, Мишаня, замутить с ментовской крышей,
Ведь ты же с Вовой до этапов корешил.
И ни одна в России ксива или справка,
Не предвещали, что отмерено судьбой.
На всех дорогах, на твоих бензозаправках,
Из пистолетиков бензинчик тёк рекой.
В российских банках,
банках кипрских и швейцарских,
Гнал на счета капусту Юкоса король.
Любой банкир скользил, как будто на пуантах,
Ему давая ключ, ячейку и пароль.
Ой, Миша, Мишка, золотой ты наш парниша,
Хотя в команде президентской не служил,
Ты мог, Мишаня, замутить с ментовской крышей,
Ведь ты же с Вовой до этапов корешил.
Хоть не один, наверно, Миша миллиончик
Клал в государственный немерянный общак,
Но, скажем, понтом – Ходорковский
не Япончик
И как оратор, понимаешь, не Собчак.
Не прикрепил он депутатские лампасы,
Команду Челси не купил и остров свой.
Его вождём избрали там бы папуасы,
А он в политике нарвался на конвой.
Ой, Миша, Мишка, золотой ты наш парниша,
Хотя в команде президентской не служил,
Ты мог, Мишаня, замутить с ментовской крышей,
Ведь ты же с Вовой до этапов корешил.
Страной сегодня, по понятьям, правит Вова,
С огромной свитою псарей и звонарей,
А ты в малявах, по закону, пишешь снова,
Что Михаилы-то не редкость средь царей.
И Миша верит, что он станет президентом,
Ведь всех обиженных так любят на Руси,
Но до того, вообще, возможного момента
Парашу в камере всем надо выносить.