Слегка протрезвев, он признавался нам в приватных беседах: «А вы как хотели? Скажу ему «даст», а она возьмет и не даст… Он меня с говном съест. Скажу «не даст» – мне сразу пиздец…» Короче, сложно дяде Паше было. Между тем, дымящееся либидо не давало директору покоя, а он, в свою очередь, не давал покоя дяде Паше. В конце-концов, дядя Паша сначала перестал обедать в столовой, потом перестал посещать раздевалку и душевую. Вскоре, в самом дальнем углу кладбища он сколотил себе, что-то вроде собачьей будки, где и базировался.
Со временем хижина дяди Паши стала своеобразным клубом. От ближайшего столба, хозяевитый кладбищенский ветеран протянул в будку электричество, которое питало трамвайную печку, тусклую лампочку и перехваченный изолентой магнитофон «Квазар 303». Эти удобства мгновенно были оценены вашим покорным слугой и прочими работниками кладбища.
Здесь необходимо рассказать о распорядке рабочего дня в этом скорбном месте. Трудовой будень начинается в полдевятого утра. Бригады землекопов (или, как у нас говорят «негров») получают «ямы». То есть план захоронений на ближайшие шесть часов. Далее все расходятся копать ямы и ждать ящики с усопшими. Каждая бригада состоит из трех человек: как правило, двое собственно землекопов и один – для ответственных и тонких работ типа разглаживания свежезалитого бетонного поребрика, который родные и близкие, обычно заказывают сразу, дабы застолбить свою территорию от посягательств соседей. Две-три бригады подчиняются одному бригадиру, который осуществляет общее руководство и распределяет работы по установке памятников, заливке поребриков, а также справедливо делит прибыль от этих работ. Кроме бригад с «неграми» и их бригадирами есть свободные люди. Это ветераны типа дяди Паши и «писари». Первые живут мелкими заказами: скамеечку со столиком справить кому, крестик завалившийся выровнять, урночку подхоронить. Негры ветеранов уважают, и заказы на малобюджетные работы им регулярно подкидывают.
Я же служу «писарем». «Писари» – распиздяи всех мастей, но с хорошо подвешенным языком. Именно поэтому среди них много бывших фарцовщиков. Их работа – убеждение. «Хозяйка, а не хотите памятник поставить? Очень дешево, ниже государственных расценок…» – обращается писарь к торчащей над могильной оградкой жирной жопе в рейтузах. Жопа отрывается от дерганья сорняков на холмике и тут же интересуется: «Эт почем?»