Кто-то из женщин взвизгнул, вниз посыпались мелкие осколки хрусталя, вино в бокалах припорошила штукатурка все глядя на вождя замерли.
– Да Клим,– невозмутимо разгладил он усы, – хоть ты и главный «Ворошиловский стрелок», а мазила. Попал в белый свет, как в копейку.
Маршал, покраснев как рак, сунул револьвер в кобуру и молча сел, а Сталин повернулся к сидевшему рядом Лакобе.
– Нестор, покажи, как надо стрелять. Пусть учится.
– Просим! – вновь развеселились и захлопали в ладони гости.
Герой Гражданской войны, устанавливавший советскую власть в Абхазии, слыл непревзойденным снайпером. Он было стал отказываться, но хозяин настоял, бурно поддерживаемый остальными. Лакоба махнул стоявшему у одного из окон распорядителю (тот быстро подошел) и что-то прошептал ему на ухо.
Распорядитель испарился, через минуту возник снова, в сопровождении курчавого повара в белом, турка – месхетинца*. Он держал в руке блюдце с куриным яйцом.
Пара отошла в дальний конец зала, начальник взял из рук повара блюдце и угнездил в его шевелюре яйцо. Лакоба поднялся из-а стола, достав свой револьвер, прицелился – грохнул выстрел, по лицу месхетинца потек желток.
– А-а-а! – восторженно завопила публика, а он подойдя потрепал того по плечу, – молодец! Иди работай дорогой.
Вождь попросил наполнить бокалы и поднял свой.– За тебя Нестор, ты наш Вильгельм Телль и, не отрываясь, выпил.
Потом картина растворилась, на ветках снегири клевали ягоды рябины, вождь вернулся к текущим делам…
Назад Берия возвращался в противоречивых чувствах. С одной стороны доклад прошел относительно удачно, но хорошо зная Сталина, он понимал, в случае отсутствия результата и перелома в борьбе с Абвером головы ему не сносить. Он вспомнил Ягоду с Ежовым и поежился, их судьба была не завидной.
Глава 2. Две обители
«Садовской – писатель, живет с женой в приюте Красной церкви Новодевичьего монастыря, в келье, перегороженной занавеской, за которой находится его библиотека. При советской власти не опубликовал ни одного произведения. Все их складывает в шкаф. Получает пенсию от Союза писателей за прошлые заслуги. Он и жена связаны с церковно-монархическими кругами старцев – бывших монахов и монахинь, которые, находясь в глубоком подполье, пытаются влиять на массы верующих в антисоветском духе. Настроены пораженчески и с нетерпением ждут врага.