Ференц пропагандировал идеи, основанные на собственном опыте. В 1947 году, когда ему исполнилось 27 лет, он был главным обвинителем по крупнейшему делу о массовых убийствах. В ходе процесса в Нюрнберге[9] он привлек к ответственности высокопоставленных офицеров СС, возглавлявших так называемые айнзацгруппы[10]. Этот непревзойденный юрист никогда не считал, что его миссия судебного преследования военных преступников завершена. После войны в рамках политики репарации от Федеративной Республики Германии он ратовал за возмещение ущерба жертвам национал-социализма, а позднее был активнейшим сторонником создания Международного уголовного суда в Гааге. Все эти направления деятельности были для него неразрывно связаны. Нюрнберг был вехой в истории права – но однажды начатое дело требовало продолжения.
Меня впечатляли изобретательность и упорство, с которыми Ференц шел к своим целям. Я считал большой привилегией встретить одного из последних крупных очевидцев эпохи Второй мировой войны, который, как он сам говорил, «пролил свет на преисподнюю» и с тех пор прилагал все усилия, чтобы подобный ужас никогда не повторился. Когда я слушал, с какой неподдельной страстью он делится богатейшим опытом, накопленным почти за сто лет жизни, мне казалось, что я сижу в первом ряду театра самой истории.
Помимо черновиков Ференца и автобиографических заметок, которые он разместил в разделе «Истории» своего персонального сайта, книга основана на двух источниках. Первый из них – те самые долгие беседы, которые мы с Ференцем вели во Флориде в марте 2018 года и в конце января 2019. Меня поражали его бодрость духа и почти фотографическая память. Нам составляла компанию его супруга Гертруда, страдавшая болезнью Альцгеймера. Ференц нежно заботился о жене вместе с сиделкой, которая регулярно к ним наведывалась. Гертруда уже не участвовала в дискуссиях, но внимательно слушала, а когда он рассказывал что-то забавное, неожиданно заливалась смехом вместе с нами. Они знали и любили друг друга больше восьмидесяти лет. К тому моменту Ференц уже давно оставался последним ныне живущим главным обвинителем одного из Нюрнбергских процессов>I и его живым символом. Вряд ли можно назвать случайностью то, что он повстречался мне в столь преклонном возрасте, – и позволил читателям познакомиться с его воспоминаниями и взглядами.