Оливия вновь услышала его тяжёлый и хриплый голос. «…Анна… Анна…» – вновь это имя. И ещё: «…Не бойся меня. Я никогда не причиню тебе зла…». Это говорил он, но по выражению его лица, с которым он преследовал её и ворвался в их дом, можно было прочитать только жестокое желание убивать.
Оливия вспомнила, какими глазами этот мужчина смотрел на неё. В момент их встречи жестокость, являвшаяся во взоре, мгновенно преображалась в нежность. Так он смотрел на свою Анну в день казни. Когда мертвецы преследовали их, он называл её этим проклятым именем. Возможно, он спутал Оливию со своей таинственной возлюбленной. А был ли это действительно тот самый повешенный? Это невероятно. Этого не может быть! Но с другой стороны, Оливия не могла ошибиться, лицо мужчины было ей знакомо до боли и смертельного страха, каждая черточка, каждая клеточка и голос.
В голове всё смешалось. Это самая худшая разновидность безумия, что могла с ней приключиться. Девушка со страхом сознавала, что ещё чуть-чуть, и она действительно отправится в психиатрическую лечебницу…
…Оливия резко поднялась. Она на миг задремала, ибо кошмар вновь приснился ей. Девушка, тяжело дыша, вытерла со лба выступившую испарину, её снова лихорадило. В ушах, пытаясь перекричать друг друга, вновь зазвучали странные пугающие голоса, из-за чего голова Оливии стала ломиться от сильнейшего сдавливающего напряжения. От резкой боли потемнело в глазах, перехватило дыхание, сдавило грудь, и казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Оливия взяла с тумбочки часы – время три ночи. Она встала с кровати и, медленно передвигая ноги и держась за стены, вышла на тянувшуюся вдоль всего второго этажа лоджию.
Оливию обдало свежим ветерком, и ей сразу стало легче. Благодатная прохлада с лёгкостью снимала напряжение и головную боль, а в глазах вновь стало проясняться. Голоса стихали, покой возвращался в душу, и девушка облегчённо улыбнулась. Высохшие волосы вновь превратились в милые кудряшки, которые теперь танцевали в такт скользящим порывам ночного ветра.
Опершись о скованные из тонкого железа в виде причудливых узоров поручни балкона Оливия, подставив лицо бархатному свету луны и ласкающим дуновениям бриза, закрыла глаза. Стояла практически мёртвая тишина, был слышен лишь шелест листьев да мелодичная песня накатывающих вдалеке волн.