В сарае воцарилась мертвая тишина, и через некоторое мгновение Вар, мой друг, задался вопросом:
– А что с ним в конце-то случилось? Ну, с этим Хэлом?
Топир заговорил:
– «С Хэлом?» Психолог, для общего познавательного примера, выволок его на «золотую середину». – Золотой серединой называлась середина двора, на котором проводилась казнь. То же место действия моего наказания. – Так же, как и тебя, – Топир указал на меня пальцем, – привязал его к усмирительному стульчаку. Как полагается по обычаю, произнеся свою «великую», мать его, речь, начал безжалостно просовывать 30-сантиметровые вязальные иглы под ногти Хэла. Бедняга не выдержал этих мучений и скончался, когда Генерал переходил к четвертому пальцу, – прочистив горло, добавил Топир. – Я видел все воочию, и, признаться, тот эпизод навел на меня ужас и страх перед спокойствием Психолога, который проделывал это, словно вонзал иглу в подушечку.
Внезапно в унисон, пораженно ухмыльнувшись, все обратили взор на меня:
– Считай, что ты легко отделался. Точнее, благодари бога, что ты пытался «украсть» свою собственную жизнь. В противном случае мы бы тебя кусками собирали. А такое у нас бывало!
Слова, произнесенные смирившимися, оказали обратное влияние на меня. Я хотел приподняться, но разрезы на спине, не успевшие достаточно зажить, начинали раскрываться по швам. Это была самая невыносимая боль, которую я испытывал на протяжении жизни. Конечно, на тот момент это виделось мне таким образом. Однако я не представлял того, что это было всего-навсего ощущение легкого пореза пальца после неудачной попытки работы с ножом, в сравнении с тем, что меня ожидало впереди. Увидев мою неспособность самостоятельно приподняться с постели, а точнее, с сырой земли, уложенной разодранными лохмотьями, Вар удержал меня от последующих попыток:
– Успокойся, Фэйт! Не вставай! Ты не окреп в достаточной мере. Тебе нужен отдых и покой. Я нуждаюсь в тебе брат. Мы выберемся отсюда. Вот увидишь!
Взглянув на полуголое тело Вара, я мигом осознал, что лохмотья, на которых я почивал, принадлежали ему. Я изо всех сил принялся вытаскивать их из-под себя и сделал резкое, совсем не надлежащее при моем состоянии, движение правой рукой. Треск по кругу позвоночника дал ход разрыву заживающим ранам, откуда незамедлительно пустилась струя крови. Крепко стиснув зубы, так что лязг раздался по всему сараю, я испустил мучительный стон.