Уже совсем скоро мы были на станции, я купил билеты и мы сели на платформе в ожидании посадки.
– Что я делаю? – спросила Элла.
– То, что нужно, – ответил я.
Автобус подошёл ровно в пятнадцать ноль ноль. У нас были билеты в разные ряды, поэтому я остался наедине с собой и со своим соседом Иосифом. Он рассказывал, что нынче животные неспокойны и стоило бы возобновить традицию охоты на них, чтобы знали своё место. Не стоит им докучать честным и спокойным жителям, например, таким как он и я. Им стоило бы вспомнить те столетия, что мы охотились на них ради забавы, говорил он, чтобы успокоиться и остаться в своих норах, берлогах, на деревьях и так далее. Затем он заснул, а вслед за ним уснул и я. День выдался очень выматывающим.
Заткнись!
– Леопольд! – донеслось откуда-то сквозь сон. Это была она.
– Да! Я тут! – я открыл глаза, моему взору, через окно автобуса, предстал мой дом за желтизной осенних деревьев.
Это была моя станция. Попрощавшись с водителем, мы с Эллой вышли. Я взял её за руку, очень крепко, чтобы она точно не ушла куда-нибудь за Иосифом. Мы шли через мой двор. Садовые гномы своими большими колпаками провожали нас ко входу. Я открыл дверь, мы зашли.
– Мне нужно в душ, – сказал я. – вдруг я прочувствовал, что валялся на грязной улице.
– Понимаю, у тебя есть что-нибудь выпить?
Тут я вспомнил про свой погреб.
– Немного в верхнем шкафчике, – сказал я и отправился в душ.
– Мы пили виски, общались, держались за руки, целовались. Так прошёл день до самого заката, который мы встречали в моём каминном зале.
– Я останусь у тебя, – сказала она.