– Ванесса! Замолчи! – он почти криком заставил её замолчать. Но реакция у неё была довольна странная, она смотрела на него непонимающим взглядом, будто и не слышала его крика.
– Ты меня не слушаешь, – обиженным тоном продолжала она. Это окончательно вывело его из себя, наверно первый раз в жизни ему пришлось повысить тон голоса, чтобы заставить человека услышать его.
– Заткнись! Я не намерен более слушать твой бред, – его крик эхом разнёсся по всему саду, после он встал и ушёл, оставив жену в одиночестве. Ванесса знала, что он не выносил её слезы, и поэтому даже не надеялась на то, что он вернётся успокаивать её. Она тоже вышла из беседки и отправилась к фонтану, который был в глубине сада. Людовик шёл по тропе в сторону дома и надеялся, что Ванесса пойдет следом за ним, однако почти дойдя до дома, он, оглянувшись, не услышал шагов жены. Ему пришлось дойти обратно до беседки, но когда он дошёл и заглянул вовнутрь, Ванессы там не оказалось. Он прислушался к звукам в саду, но не было ни намека на чье-либо присутствие кроме него самого. Было ощущение, что она просто испарилась как звёздная пыль, растворилась в воздухе. Лишь кроны деревьев мягко шелестели и напоминали ему о той мягкой и тёплой осени, когда Ванесса дала согласие стать его супругой. То была самая счастливая осень для обоих.
«Опять поругались, – с досадой подумал Людовик про себя, – но раньше меня это не волновало, странно. Все эти разговоры про скорое наше расставание с Оливией выявили столько проблем, которые были и раньше, но почему-то мы о них не говорили. У меня, что… есть душа?» – вопрос заданный самому себе его удивил. Душа конечно у него была, но вот сердце было каменным льдом. Все люди привыкли считать это чем-то живым, для него же оно было лишь куском мяса, мышцей, которая всего лишь перегоняла кровь в организме и насыщала другие органы. То равнодушие, с которым он жил по отношению к людям восхищало и ужасало одновременно. На него не действовали ни крики, ни слёзы, ни мольбы. Он всегда принимал решения и действовал исключительно на выгодных для него условиях. Люди, которые с ним общались по деловым вопросам, поражались тому, с какой хищной грацией он управлял делами, и тому, как он мягко обращался с женой и дочерьми на приемах и торжествах. Его любимым выражением были слова: «Если ты существуешь, это вовсе не означает, что ты живёшь».