Были, конечно, отпуска, но Фэй с трудом помещалась в самолётные кресла, да и на машине не хотела путешествовать – слишком хлопотно искать гостиницы с прочными кроватями, креслами и унитазами. И рестораны с привычной едой. Но если честно, это отговорки – на самом деле она просто не находила сил, чтобы высовывать нос за порог и показываться на глаза множеству незнакомых людей. И предпочитала провести неделю-другую дома, изредка выбираясь на посиделки в 333.
Теперь же, часами гуляя по парку, Фэй почти с изумлением вспоминала, какой восхитительно разной бывает погода. Прохладный ветер щекотал шею, солнце гладило по щекам, облака меняли освещение, а к закату мир обретал мягкие таинственные краски. Около пруда она сбрасывала туфли и ходила босиком по траве, вздрагивая от волнения, как встревоженная олениха. Отдельным сюрпризом оказалось отношение окружающих – никто не пытался её обидеть. Посматривали, конечно, а дети иногда громко задавали мамам неприятные вопросы, но в целом особого фурора она не производила.
Фэй задумалась: то ли раньше она была слишком чувствительна к косым взглядам, то ли мамино «благословение» потихоньку переставало действовать.
В понедельник она явилась на работу в отличном настроении, предвкушая вечернее занятие. Когда в обеденный перерыв спустилась в кафе, ей неожиданно помахала Амалия, приглашая к себе за столик. Было заметно, что ей не терпится поговорить.
– Ах, Фэй, ты действительно начала ходить в наш клуб? Я краем глаза увидела у Рамоны расписание, там стояло твоё имя…
– Да, дорогая, прости, что не поблагодарила тебя сразу за совет. До последнего не могла решиться, но сейчас мне нравится. – Фэй настроилась благодушно и решила извинить небольшое вмешательство в личную жизнь.
– Иииии? Какой абонемент ты взяла? Кто твой партнёр? Как успехи?
Амалия засыпала её вопросами, а Фэй, обычно не любившая праздного любопытства, охотно отвечала. Ей и самой нравилось обсуждать эту тему. Амалия занималась уже год, ностальгически вспоминала свои первые уроки и умилялась робким успехам Фэй. Им едва хватило времени поесть, так было интересно.
Вечером они с Томом разучивали шаги. Фэй безнадёжно путалась в своих и его ногах, несколько раз устроила ему довольно квалифицированную подсечку. Если бы она его уронила, то сгорела бы со стыда, но всё обошлось. Том иногда похлопывал её по плечу и успокаивающе шептал на ухо, так что Фэй всё больше чувствовала себя оленихой, которую зачем-то приручают. Временами падала духом, зато к концу занятия заметила, что немного привыкла к его прикосновениям. Первое время отчаянно шарахалась от каждого случайного столкновения, главным образом потому, что беспокоилась о Томе: вдруг ему станет противно? Но теперь стало не до того, удержаться бы на ногах и не грохнуться всей тушей, увлекая его за собой.