В очередной раз закурив Владимир Иванович не удержался и рассказал внепланово о своей борьбе с табакокурением. Эту борьбу он начал на очередном плановом профилактическом лечении в госпитале МВД куда поступил ранней осенью прошлого года. Там ему применили несколько передовых медицинских разработок в борьбе с этой привычкой, но все было безуспешно. В конце концов лечащий врач вышла с инициативой:
– Послушайте, больной, может, мы прекратим эту возню вокруг вашей привычки?
– Да, пожалуй, вы правы, давайте продолжим эту борьбу в следующем году, когда я приеду на профилактику, а пока я буду копить злость на эту гнусную травку – табак.
На том и был достигнут (как выражаются некоторые политики) консенсус. С тех пор при упоминании о табаке как о сельхозкультуре Владимир Иванович суровел, его глаза начинали излучать свирепый взгляд, а на щеках играли желваки. Таким образом, он показывал своё отношение к печальному событию – знакомство с этой «гнусной травкой», так что в итоге готов был даже писать (вопреки русской грамматике) слово «печаль» без мягкого знака. Однако все эти «метания души» не мешали ему выкуривать суточную норму – одну пачку сигарет, то есть то количество, которое он считал за благо, достигнутое в процессе лечения иглоукалыванием.
Ну вот, казалось бы, уже ничто не могло отвлечь Владимира Ивановича от обещанного повествования. В очередной раз он только было настроился на рассказ по обещанной теме и даже произнес вступительную фразу: «Дело было в начале девяностых годов…», как в это время с громкими криками, совершенно некстати, сели на конек крыши его садового домика две поссорившиеся между собой вороны.
Мой сосед, как истинный садовод–любитель, недолюбливал этих крикливых, но, к удивлению, умных птиц. В этом году его нелюбовь к ним достигла максимума. Тому способствовали их резко противоположные взгляды на выращивание некоторых сельхозкультур.
Так, ранней весной он посадил маленькую грядку гороха какого-то специального сорта, который долго искал, обойдя почти все торговые точки продажи семян и нашёл их, но как только семена начали прорастать, эти (как он выразился) «гнусные» воровки, пользуясь своей безнаказанностью, а так же хозяйским недоглядом, склевали или утащили почти все проросшие горошины. В результате на всей гряде осталось только три или четыре кустика гороха да парочка ростков убитых горем одиночества сорняков. Его справедливому негодованию не было предела!