– Денис, мне нужна твоя помощь.. – выдавил шеф с трудом.
– Моя!? – Опешил я, разинув рот.
Директор моей (бывшей моей) фирмы с трудом встал в проеме двери, отстранив меня. Аностас тяжело дышал. Под глазом у него отчетливо виднелся синяк. Волосы были всклочены и стояли дыбом. Мне в голову пришла совершенно дикая мысль, что шефа избили и ограбили на темной ночной улице. А теперь ему некуда пойти.
– А какая, Вам, помощь нужна, – с трудом промямлил я.
– Мне очень надо, чтобы ты взял у меня один пакет и срочно уехал из города.
– Вот так вот, просто – взял и уехал.
– Денис, – простонал Аностас – у меня нет времени. Я умоляю тебя.
– А-а-а-ностас…Григорьевич, – промычал мой онемевший язык, – а почему именно я? Что никто другой…
– Больше некому…
– ?
– Ты уже не работаешь в конторе. К тебе не придут. По крайней мере, сразу.
– Кто не придет?
– Они… И живешь ты один. У тебя нет родителей. У тебя нет семьи. Это очень важно и удобно. Поэтому твой отъезд никого не обеспокоит и никому не будет заметен. И искать тебя не будут.
– Кто не будет меня искать, – взорвался я.
– Позволь мне войти, – жалобно попросил Аностас.
Только теперь я заметил в его руке небольшой увесистый пакет…
– И могилу мою искать никто не будет, – съязвил я.
– Де-е-енис!
– А на чем ехать прикажете? На почтовом дилижансе, – снова не удержался я, чтобы не съязвить.
Иконостас молча протянул мне ключи от машины…
В БЕССМЫСЛЕННЫЙ ПУТЬ
С собой я взял хороший складной нож, набор отверток и фонарик, а так же пару футболок, спортивный костюм и чистые носки. Даже не знаю, как выглядели со стороны мои торопливые, судорожные и бессмысленные сборы в дорогу. У меня еще так не бывало. Я не знал, что это за дорога, я не знал, что меня в ней ждет, я не знал, зачем я еду. Но, в жизни так случается. Бывает, что ради дружбы, ты идешь на выручку товарищу по первому его зову, даже не зная, что он натворил. Даже не зная, а прав ли он сам! Но, Аностас!? Что заставило меня согласиться, я не знаю. Наверно, это была сама Судьба.
Аностас Григорьевич говорил мне что-то еще. Что-то долго объяснял, рассказывал. Он, как будто, даже не уговаривал меня. Вроде бы как, я должен был выполнить некий долг. Собирался я словно в тумане, поэтому слушал его невнимательно. Отложилось только одно, какое-то странное научное слово – «Бифуркация». Уж не гипноз ли применил ко мне чертов Иконостас?