Почему он так поступал со мной? С каждой секундой моих размышлений мне становилось всё яснее, что дело в том, что он хотел сравнять счёт. Он не бросал меня прежде, но предавал очень часто. Он изменял, пропадал на недели, ругался со мной по любому поводу и считал, что я всегда не права. Я терпела это около года, нашего первого совместного года, но вдруг сорвалась. Я, как по щелчку пальца, решила, что больше не хочу такого отношения к себе, что этот человек меня губит и никогда не даст достигнуть высот. Я бросила его, но сделала это лишь один раз, он сравнял счёт весной. Но, по всей видимости, ему оказалось мало, и он не мог остановиться. Наш счёт стал 1:2 в его пользу, но если считать по количеству раз, когда он делал мне больно, то его цифра должна быть в десятки раз больше. Если это всё огромная месть, то его усердию не было предела. Я была уверена, что если снова заживу нормальной жизнью, он придёт и разрушит её даже без моего содействия. Он переиграл меня, цель была достигнута, но он настолько увяз в своей же грязи, что ему стало нравиться делать больнее. Унижать сильнее и в очередной раз доказывать то, что я никто по сравнению с ним, что лишь он решает нашу судьбу. Только теперь я вижу его мотивы так чётко, может, если бы я не была так слепа раньше, всё закончилось бы иначе?
Я потерялась во времени, не смотрела на календарь, просыпалась, когда на улице уже темнело, а засыпала с первыми лучами солнца. Я осознавала всё, что со мной происходило, и пребывала в этом состоянии по доброй воле. Передо мной не махало победным флагом моё счастливое перспективное будущее, я не видела себя кем-то, я хотела лишь любви и тепла. Я что, многого просила?
От громкого сигнала телефона моя рука дрогнула и вода из стакана тонкой струёй полилась мимо рта.
– Привет, как ты там? – спросила Алёна.
– Я только проснулась, всё просто отлично, – с отвращением к самой себе сказала я.
– В восемь вечера? Ты серьёзно? – посмеялась она.
– Да, тебя это до сих пор удивляет? – я положила телефон на подушку и легла рядом.
– Нет, просто – она помедлила, – я через час буду на вокзале, давай встретимся, поговорим? – её предложение звучало робко, неуверенно.
– Ладно, я приеду, только без нравоучений.
Особого энтузиазма к этой встрече я не испытывала, впрочем, как и к любой другой, но это ведь Алёна, я не должна была потерять её. Она осталась последним человеком, который был готов выслушать меня. И даже несмотря на то, что её не было рядом последние недели, я продолжала дорожить её присутствием в моей жизни.