Анжелика
День прошёл незаметно. Леон куда-то убежал, ссылаясь на то, что у него появились очень срочные неотложные дела. Мама, так странно, я стала даже мысленно называть Камелию мамой, давала распоряжения слугам. А отец закрылся в оружейной, до блеска начищая свои клинки. А я тынялась из угла в угол не зная, чем себя занять, из-за моего роста, всё в этом замке казалось таким большим и интересным. Кажется, я стала понимать, почему Виленсия захотела вернуться в своё детство. Когда ты маленький, то тебе проще где-нибудь спрятаться, чтобы тебя не нашли, тебя подкармливают сладеньким, ты не обременён никакими заботами. Вот и сейчас, из-за того, что Вил вернула своё тело, на пятнадцать лет назад, ко мне относятся как к маленькому ребёнку, не считая того, что Вил уже почитай, как 20 лет стукнуло, а мне и того больше.
Забравшись на самое высокое дерево в саду замка, я стала наблюдать за маленьким зверьком, похожим на хомячка, шныряющего туда-сюда в поисках еды. Забравшись в куст смородины, он обхватил лапками веточку и принялся смачно жевать ягоды, периодически поглядывая на входную дверь замка. Вдоволь насытившись едой, зверёк побежал в самую глубь сада, где цвели необычные, разноцветные с остроконечными лепестками цветы, вырыв ямку между кустами он нырнул в неё и пропал. Я решила дождаться появления зверька, но за долгим и томительным ожиданием сама не заметила, как уснула.
– Дедушка ты вернулся! – кинулась я на шею к вошедшему в комнату старику. – Как я рада снова тебя видеть!
– Ну, ну внученька не плачь, всё хорошо, я с тобой.
– Я так давно тебя не видела, как ты?
– Со мной всё хорошо не переживай. Ты мне лучше расскажи, как твоя мама?
– Хорошо, работает. О тебе часто вспоминает.
– Правда?
– Да, дед как-то неправильно всё это получилось. Ты не должен был уходить.
– Пойми внученька, так было нужно и мне и твоей маме, она бы всё равно никогда не простила бы меня.
– Нет она тебя любит, она простила бы, я в этом уверенна. Как она может не простить своего собственного отца?!
– Может, ещё как может, поверь, я за всю свою жизнь столько дров наломал, что, а ж самому даже страшно становится.