Но сейчас они встретились не в бане, а в зуме, и, когда попрощались, Костя из-за компьютера не ушёл, сидел перед погасшим экраном и перебирал, продумывал затронутые вопросы. Была у него такая привычка: мысленно останавливаться на всём происходящем ещё раз, а лучше даже и несколько раз, а попутно вспоминать то, что происходило когда-то. И так живо он воображал себе прошедшее, будто и вправду там оказывался.
Теперь ему вспомнился Петергоф, каким он был в дни Костиной юности. Тот, тогдашний Петергоф был больше всего похож на разворот в старинной книге, или на медаль, или на фронтон, а на фронтоне профили и формулы. Между сюжетами разворачивались идиллические пустоты – пустыри, на которых в лучах неяркого солнца могли пастись козы. Улицы были тоже пустоваты; мел крошился о зеленоватую, как воды прудов, доску; гладь Залива и обочины, на которых росла сурепка, были равно спокойны и бесстрастны. По вечерам, в безветрии, все развилки берёз казались кванторами всеобщности.
Тогда они и подружились с Олегом.
Но сильнее Олег на первом курсе дружил с Веро.
хотя дружба – не совсем то слово
для Веро нужно было выдумать что-то другое
на самом деле Веро вообще ни с кем
не мог сойтись
трудно определить, почему так
можно попытаться, но вряд ли получится
Бывают такие дети, которых даже
воспитательница
не может поставить ни с кем парой
ни к кому он не приклеивается
все отказываются стоять с ним, отдёргивают руку
и вроде не вредный этот ребёнок
и с виду симпатичный
не самый шаловливый
уж и с самыми раскрасавцами дружат
и стоят в парах
даже с тем, у кого сопли до полу
и он их ладонью вытирает
и с тем, кто всё время вертится и пинает всех
и с тем, кто непрерывно ноет
и только такой вот Веро остаётся один,
вокруг него никого
и даже если детишек чётное число
приходится уж воспитательнице самой брать этакого Веро за одну руку
а того, кто от него шарахался, за другую руку, и стыдить.
Но стыдят воспитательницы лишь для виду
и, стоя за руку с этим ребёнком,
что-то такое чувствуют
и шёпотом говорят потом друг другу:
«дети что-то чувствуют»
и качают головами,
Бог весть что имея в виду.
Так вот и Веро ни с кем не мог сойтись
он был блестящ
он был своеобразен
он был потомственный математик из рода Веро
как были музыканты из рода Бахов:
только трудись, и место в небесном оркестре
у небесной доски с небесными формулами