– Тогда ладно, – махнул рукой Покемон. – Но кальян все равно жалко.
В общем, как вы наверняка поняли, эту и следующую ночь Покемон провел на нашем диване. И храпел так, что Баффи пару раз пыталась ему подвывать. В итоге я просто не выспался, Катерина проснулась недовольной, а в довершение всего на следующее утро мы были беспардонным образом разбужены в семь утра.
Старик сверчков и его значение для ТСЖ «Две башни»
– Граждане жильцы! Правление ТСЖ «Две Башни» напоминает, что самоизоляция – это проверка вашей гражданской ответственности и политической зрелости. Соблюдайте установленные городским правительством правила и ограничения! Подумайте о себе и своих близких.
Благодаря некоторым членам правления каждый этаж нашего славного ТСЖ был оснащен громкоговорителем гражданской обороны для чрезвычайных ситуаций. То есть на случай ядерной войны. О громкоговорителях все знали, но все забыли, и правление решило, что пандемия – прекрасный повод напомнить, на что были потрачены общественные деньги.
– Граждане жильцы! Правление ТСЖ «Две Башни» напоминает, что самоизоляция – это проверка вашей гражданской ответственности и политической зрелости. Соблюдайте установленные…
– Кто-нибудь, убейте этого дегенерата! – взвыл миролюбивый Покемон и попытался закопаться в наш гостевой диван. Баффи радостно поддержала новую игру и помогла Покемону свалиться на пол. – Юра, сделай что-нибудь!
Но единственное, что мог сделать Юра, – это отправиться чистить зубы, потому что понял, что больше не заснет.
– Граждане жильцы! Правление ТСЖ «Две Башни»…
– Кто его к нам поселил?! – вздохнул Покемон, пытаясь устроиться на полу. Баффи улеглась рядом. Катерина что-то сказала, но из спальни не вышла.
Не сомневаюсь, что в эти минуты два двадцатипятиэтажных дома думали об одном и том же – о Сверчкове.
Будучи человеком активным, Егор Федорович все время за что-то боролся: с разным успехом, но всегда страстно. В комсомольской молодости его интересовали мир во всем мире, преступления империализма, израильская военщина и прочие ужасы, о которых сейчас уже мало кто помнил. Затем в стране случилось то, что иностранцы называли perestroyka и много при этом смеялись. Страны не стало, зрелый Сверчков молниеносно разочаровался в проигравших коммунистических идеалах, полюбил читать журнал «Огонек» и узнавать из него, с чем следует бороться ныне. Стал демократом, однако в отличие от настоящих демократов того времени не сумел монетизировать прогрессивные политические взгляды в кусочек бывшей советской промышленности, должен был помереть от инфаркта на очередном митинге. Но, к счастью для Сверчкова и к несчастью для нас, его успешный сын принял посильное участие в судьбе папаши, извлек из бурной политической жизни и малюсенькой хрущевки в Капотне, обеспечил приемлемое содержание и переселил в «Две Башни».