– Боюсь, нам не поздоровится. Дело пахнет жареным.
– Все, что предлагал нам этот ублюдок, пахнет, точнее, воняет. Мы – золотари на имперской службе. И вечно в дерьме.
Катон посмотрел на друга с гримасой отвращения и собрался уже ответить, когда Макрон вытянул шею и прошипел:
– Смотри! Началось.
Прямо перед ними возвышалась арка, обозначавшая вход на просторный внешний двор храма. Ослепительный свет оттенил головы и плечи людей впереди, и Катон не сразу снова перевел взгляд на людей в бурнусах. Те, пройдя под аркой, протиснулись через толпу на другую сторону улицы и теперь быстро направлялись к столам ростовщиков и сборщиков налогов в центре двора.
– Вперед. – Макрон ударил пятками в бока мула, тронув его с места. Прохожие, испуганно оглядываясь через плечо, расступались. – Поехали!
– Погоди! – Катон схватил друга за плечо. – Мы только добрались до города, а ты уже лезешь в драку.
– Говорю тебе, они замышляют недоброе.
– С чего ты взял? Нельзя же с бухты-барахты набрасываться на любого, кто под руку подвернется.
– Почему?
– Вызовешь беспорядки.
Катон выскользнул из седла и встал рядом с мулом.
– Если хочешь следить за ними, лучше пешком.
Макрон бросил взгляд на людей в бурнусах.
– Разумно. Оптион!
Высокий суровый галл широкими шагами подошел и отсалютовал Макрону.
– Слушаю, командир!
– Возьми поводья. Мы с центурионом Катоном прогуляемся.
– Прогуляетесь, командир?
– Что неясно? Ждите нас у ворот. И не распускай людей – на всякий случай.
Оптион нахмурился.
– На какой случай, командир?
– На случай заварухи. – Макрон усмехнулся. – Какой же еще? Пошли, Катон, пока мы их не потеряли.
Люди в бурнусах отошли уже довольно далеко, направляясь к скамьям ростовщиков и сборщиков налога. Два центуриона протискивались через толпу, расталкивали прохожих, вызывая сердитые взгляды и проклятия.
– Римские скоты… – произнес кто-то по-гречески с акцентом.
Макрон замер и огляделся.
– Кто сказал?
Люди сжимались от его ярости, но отвечали недобрыми взглядами. Глаза Макрона уперлись в высокого широкоплечего юношу, с губ которого не сходила презрительная усмешка.
– Ты? – Макрон усмехнулся и поманил молодого человека к себе. – Иди-ка сюда, раз такой смелый.
Катон схватил Макрона за руку и потянул к себе.
– Брось!
– Бросить? – Макрон нахмурился. – С какой стати? Его нужно поучить гостеприимству.