– А то до этого мы хохотали как подрезанные (смеется).
Г. С.: Нет, но это были песни драматичные. Просто хочется вспомнить Петра Ефимовича Тодоровского. Мы все его очень любили. У меня были сыновьи чувства к нему, он напоминал мне моего отца: замечательным чувством юмора, с полуулыбкой…
(Песня «Я не видел, ребята».)
– Горыныч, а скажи мне, зная тебя, как крайне тактичного и мягкого человека…
Г. С.: Слышала, Оля? Я – тактичный и мягкий человек.
– Да, тактичный и мягкий человек, который в моем понимании ни разу не выругался матерным словом. Я хочу спросить – вот расскажи-ка мне, брат, про «Анархию».
Г. С.: Что тебе про нее рассказать?
– Откуда там такие слова?
Г. С.: Но эти слова написал английский драматург – Майк Бейкер. Перевела, прошу прощения, сейчас запамятовал фамилию, переводчица, писатель, которая перевела эту пьесу. Вот и все. Она так написана, написано на этом языке, на английском.
– Ну ты, ты – человек, который слово «жопа» при мне никогда не произносил. Как такое могло случиться?
Г. С.: Споем, давайте, «Знаю я, есть края». Мы ее играем редко сейчас.
(Песня «Знаю я, есть края».)
Г. С.: Эту песню играл мой отец с нами вместе и на пластинке, и в клипе, и на концертах. Помнишь?
С. Г.: Он сидел чуть-чуть в стороне и всегда играл лучше всех нас.
Андрей Орлов: Один раз мы с Ваней сидели на даче, они собираются, Гарик сказал, что едут в тур. Его отец говорит: «Сколько ты везешь с собой человек?» – «Человек восемь, «Неприкасаемые»». – «Сколько ты им платишь?» – «Батя, ну плачу как плачу». – «Значит, смотри: экономим на всем, я приезжаю за три дня до тебя, раздаю ноты, ты приезжаешь, и группа «Неприкасаемые» уже стоит на сцене». Гарик ему говорит: «Батя, но у меня же музыканты там – Толя Крупнов, Серега Воронов, Паша Кузин». Он говорит: «Хотел, чтоб сын музыкантом стал – не вышло». Игорь подошел: «Батя, у меня в концертном зале «Россия»!» – «Музыканты, Игорь, по нотам играют».
Г. С.: Да-да-да. Ну ладно, давайте.
(Песня «Вальс Москва».)