На наших следующих сеансах Лиза сначала только плакала и закрывала лицо руками, смущенная такими сильными чувствами. Со временем она начала неуверенно соединять воспоминания о свадьбе. Наконец она смогла связать свое болезненное разочарование с тем, как поступил Филип в ночь мальчишника. Филип вернулся в отель взъерошенный и пропахший духами. По словам Лизы, она пыталась поговорить с ним об этом поздней ночью, а потом еще и утром. Но Филип сначала был пьян, а потом страдал от похмелья. Оба раза вопросы жены его сильно раздражали. На свадебном торжестве его друзья много смеялись и ухмылялись. Лиза становилась все более несчастной. Во время медового месяца она снова подняла эту тему, но муж отмахнулся от ее опасений, сказав, чтобы она перестала говорить ерунду.
Держать тему открытой до тех пор, пока с ней не разберутся, ведет к истинному исцелению.
Филип молча выслушал рассказ Лизы, но, когда она замолчала, он наконец взорвался:
– Ты все это время держала на меня обиду? Почему ты ничего не сказала?
По Лизе было видно, что она ошарашена этим вопросом. Она медленно произнесла, что все это время избегала даже мыслей об их свадьбе. И еще заметила, что так и не заказала свадебные фотографии и почти сразу отдала свое платье.
Филип медленно покачал головой и произнес:
– Ну и дела.
– Да, с тех пор на свадьбах наших друзей я всегда слишком много пью.
– Ты так думаешь?
– Да. – Она проигнорировала его сарказм. – И обычно стараюсь держаться от Филипа как можно дальше.
И они снова замолчали, как только осознали этот грустный факт.
– То есть ты споришь со мной по любому поводу, но не хочешь говорить об этом.
В голосе Филипа звучало горькое осуждение. Оно появляется, когда человек узнает, что его могут обвинить в том, о чем он даже не подозревал.
Я снова вмешалась:
– Возможно, ты прав, Филип. Это может быть причиной, почему вы так много ссоритесь.
Их привычка ссориться стала заменой общению, которого у них не было. Она указывала на то, что между ними не все хорошо. Но, как и многие другие признаки разрушающихся отношений, распознать ее было чрезвычайно трудно.
Я продолжила:
– А что с той старой раной? Вам удалось поговорить о ней? Она началась как небольшая инфекция, но осталась в организме неизлеченной.
– И что же нам теперь делать? – Все еще взволнованный, Филип повернулся к жене и сказал: – Значит, я должен сказать тебе, что мне очень жаль? После всего этого времени?