– Я вам, я тебе правду говорю. Я ни в чем не виноват.
Сейчас бы пустить слезу. Это для меня без проблем, конечно, но не хочу переигрывать, изображаю искренние переживания и тянусь за сигаретой трясущейся рукой.
Лжепсихиатр показывает человеку за моей спиной убрать со стола, и суетливые руки вытирают блевотину и раскладывают фотографии.
– Продолжайте. Рассказывайте.
Федор Петрович, в отличие от меня, плохой актер, натуральная фальшивка. Он делает вид, что ничего не случилось, прячет снимки и возвращается к своему нежному бархатному тембру профессионала.
Он говорит, продолжайте, пожалуйста, рассказ, и готовится записывать. Он пытается изобразить спокойствие, а я вижу, как он сдерживается, чтобы не воткнуть ручку мне в глаз.
– Все хорошо, – говорит мне, а успокаивает себя: – Я вам верю. Допустим, существует некая Рита.
Он знает, что должен посмотреть мне в глаза, но не смотрит. Уткнулся в журнал, делает вид, что записывает.
– Как фамилия вашей Маргариты? Расскажите о ней, и мы ее обязательно найдем, обязательно с ней свяжемся. Не сомневайтесь.
Он говорит, что верит. Он мне «верит». Глупая фальшивка, даже врать толком не научилась. Думаю, даже родственники жертв и то больше мне верят, чем этот поддельный врач.
⁂
– Я не знаю ее фамилию. Я не знаю номера ее телефона, не знаю адрес. Я… Я толком ничего о ней не знаю.
– Вы с ней провели год? Так?
Я пожимаю плечами. Согласен, странно. Мы с ней достаточно долго вместе, а я о ней толком ничего и не знаю.
– Расскажите, что знаете, – говорит врач сквозь зубы.
Вот зачем он так? Я невиновен. Не-ви-но-вен. Зачем столько злости и ненависти в мой адрес?
Я отодвигаю тарелку в сторону и предлагаю Рите забыть о вчерашнем. Прошу только, чтоб в другой раз предупреждала, если уходит на ночь. На это она мне ничего не отвечает.
– Пойдем. – Она говорит и нежно берет меня за руку. – Попробуем доработать, а может, и изменить твой образ.
Она ведет меня через улицу в соседнее здание. На первом этаже, судя по вывеске, арендует помещение студия актерского мастерства. Я много раз ходил мимо нее, но ни разу не заглядывал внутрь.
Мы заходим в дверь под вывеской.
Рита спрашивает, есть ли у них запись на актерские курсы, и просит включить меня в группу. Она говорит обо мне в третьем лице, и я чувствую себя маленьким мальчиком, которого мама привела записать в секцию.