– Худо то или нет, опосля решим, – Владелина села в кресло и откинулась на спинку. – Ступайте все, мне подумать надобно. Да и к трапезе вечерней уже, небось, всё готово.
– Борич, разведай! – послал сотника Силыч и, лишь только за ним закрылись двери, приблизился к Владелине и покосился на бояр и хана.
Дамир тоже решил выйти из палат, но Влада, чуя, что разговор будет непростым, велела ему остаться.
– Сказывай, Силыч! Об чём тайном ты обмолвиться хотел, что Борича за двери спровадил?
– Да нам бы о давнем сговоре перемолвиться? – с опаской поглядывая на бояр и хана, ответил воевода.
– Об чём ты, Артемий Силыч?
Влада поднялась и отошла к дальнему окошку, из которого хорошо был виден теремной двор. Она знала, что однажды разговор о былом вновь потревожит её покой. Знала и страшилась этого едва ли не больше набега басурманских полчищ.
– Да помнишь ли, – озираясь на вельмож, боярин Магута медленно приблизился к Владелине, – в тот день, когда пришла весть о приближении войска хана Дамира, я о свадьбе обмолвился? Княже! Медлить боле не пристало. Посольство собрано. Велимудр Крутович хоть завтра поутру за невестой отправится. Пока не завьюжило, до студёной поры успеть бы…
– О какой свадьбе ты, Яр Велигорович, сказываешь? – Дамир в несколько шагов оказался подле боярина, заставив его отшатнуться.
– О свадьбе князя нашего, Владислава Мстиславовича и Дарины Всеволодовны, племянницы муромского князя Ярослава Святославовича, – запинаясь на каждом слове, ответил боярин.
Глаза Дамира заблестели. На миг Владе показалось, что он готов растерзать Магуту.
– Что за речи ты ведёшь, Яр Велигорович?
Смерив молодого боярина недовольным взглядом, хан развернулся к воеводе, заходил по думным палатам широкими шагами.
– А ты чего молчишь, Артемий Силыч?
Дамир замер посреди палат, резко развернулся и зашипел. От его тихого грозного голоса, пробиравшего насквозь, вельмож передёрнуло:
– Вы чего удумали, мужи почтенные? Виданное ли дело девицу за девицу сосватали? И кому только на ум это пришло?
Собравшись с силами, Яр Велигорович тяжело выдохнул и произнёс:
– Ты, боярин Далемир, терем-то понапрасну не сотрясай. Не нами то решено, не нам и переиначивать. То воля князя Мстислава была последняя.
– И союз сей лишь с виду беспутный, – осмелел молодой боярин. – Свадьба сея укрепит оба стола, и муромский, и рязанский. Случись с князем Ярославом какая напасть, князь Владислав стол муромский примет и в обоих княжествах править станет.