С третьим звоном, времени на то чтобы добраться до работы оставалось минимум, и больше откладывать было нельзя. Виктор тяжело поднялся с постели и надел очки.
Накрыв кое-как своё ложе пледом, он потащился в маленькую кухню. Поставил чайник, сходил в туалет и как попало почистил зубы.
Вода закипела. Он бросил в кружку две чайные ложки растворимого кофе, три ложки сахара и залил кипятком. Открыв старый, оставшийся от прежних хозяев холодильник, он долго вглядывался в пустые полки, будто рассчитывая, что там появится что-то само.
Наконец он вспомнил о половине плитки молочного шоколада, валявшейся среди грязной посуды на столе. Без особого аппетита Гендальев съел шоколад и, прихлёбывая кофе, вернулся в комнату. Чтобы успеть на работу, или хотя бы не опоздать больше чем на четверть часа, ему надо было выйти через пять минут. Обжигая язык, он сделал большой глоток и поставил кружку на стол возле компьютера.
Его повседневная одежда многослойно висела на спинке стула. Виктор надел несвежую клетчатую рубашку, натянул вчерашние носки и мятые брюки. Шёл поздний октябрь, и на улице уже похолодало, чего не скажешь об офисе. Там всегда была духота и жар как в парной.
Почти залпом допив горячий кофейный напиток, Гендальев вышел в прихожую. Кряхтя, он влез ногами в чёрные ботинки, натянул куртку с капюшоном и вышел из квартиры.
Жилище Виктора располагалось на втором этаже панельной пятиэтажки, а дом, в свою очередь, завершал, стоящую в ряд по улице, вереницу своих близнецов и практически упирался торцом в остановку троллейбуса.
Выйдя на улицу, Гендальев сразу увидел отъезжающий троллейбус с номером 6. Это был его маршрут, и если он сейчас успеет на него – значит, не опоздает совсем. Стремглав он ринулся на остановку, на ходу делая знаки руками. Водитель притормозил и открыл заднюю дверь, Виктор вскочил на подножку и крикнул «спасибо».
К нему тут же подошла толстая кондукторша.
– Проезд оплачиваем, – сказала она неприязненно.
– Да, да, сейчас.
Он достал из кармана проездной:
– Вот.
– А сразу сказать нельзя было! – проворчала кондукторша.
Он не стал поддерживать этот диалог и молча сел на двойное сидение.
Убедившись, что последнее слово осталось за ней, толстая кондукторша заковыляла к своему месту в середине салона.
Гендальев прислонился головой к окну и закрыл глаза. Впереди было восемь остановок и недурно было бы ещё немного поспать. Впрочем, постоянная тряска и плохая дорога не предоставили ему такой возможности. Троллейбус отчаянно встряхивало, а вместе с ним и Виктора.