Я жила в маленьком городе, поэтому новости там распространялись очень быстро. Проходя по улице, я слышала как люди в ужасе перешёптываются о каком-то парне, который покончил с собой в том самом парке. Моей первой мыслью стало то, что это мог быть Женя, ведь я наверняка сильно задела его. Я стала звонить ему, но каждый раз слышала бесчувственную записанную фразу – «абонент не доступен». Я провела у телефона весь день, но без изменений.
К вечеру всё стало ещё хуже, я стояла у дверей его дома и плакала, ведь мне никто не открывал. Сердцем я чувствовала, что это не о нём все говорят, но его отсутствие рядом пугало меня, как никогда прежде. Я понимала, что не смогу пережить его смерть, ведь он лучшее, что у меня было. Но почему я оставила его? Почему усомнилась?
Накануне ночи я закрылась в своей комнате и достала из шкафчика свой любимый виски Hebro, который хранила на чёрный день. Я поставила на стол два стакана, так мне было спокойнее. После нескольких огромных глотков меня стали посещать самые ужасные мысли, я решила позвонить Жене ещё раз, чтоб либо подтвердить, либо опровергнуть свои страхи. Я пыталась сделать это на протяжении нескольких часов и даже не заметила как настало утро. Моё сердце будто хотело вырваться из груди, я снова набирала его номер дрожащими руками, как же я была счастлива, когда он наконец-то взял трубку.
– Время пять утра, что тебе нужно? – сонным голосом спросил Женя.
– Женечка, родной мой, ты живой, как же я рада тебя слышать! – я чуть ли не заплакала.
– А что, должен быть мёртв? – проворчал он.
– Нам срочно нужно увидеться, надо поговорить.
– Сейчас пять утра, повторяю. Ты что, пила? – это было больше похоже на претензию, чем на привычное проявление заботы.
– Да, извини, но выйди, пожалуйста.
Какое счастье, что все мои страхи оказались пустым звуком. Мы встретились спустя минут 15 на главной площади, недалеко от моего дома, я долго объясняла ему, что была не права, что больше не хочу быть одна, что он мне на самом деле нужен, но он лишь смеялся. Я просила дать мне последний шанс всё исправить, обещала, что никогда его не предам. Я не считала это унижением, мне больше нравилось слово «преданность». Я была искренне предана ему, и он это знал, поэтому мы помирились и поклялись ценить друг друга ещё больше, чем прежде.