Утро среды – жди беды
Далеко не самая радужная мысль, которая могла прийти в голову комиссару, открывающему дверь в свой рабочий кабинет. Внутри стоял терпкий запах крепких сигарет, смешавшийся с ароматом пожелтевших личных дел, громоздившихся тут и там. Эта неделя была самой тяжёлой в месяце для большинства комиссаров, потому что согласно Уставу, три недели из четырёх все проводили "в поле" и лишь в последнюю неделю комиссары, каждый по индивидуальному графику, переводились в здание Комитета для того, чтобы разгрести накопившиеся за время работы бумаги. Шёл лишь третий день бюрократического ада, а комиссар Шестой уже предпочёл бы пройти по пути, описанным Данте Алигьери, чем вновь возвращаться к перекладыванию бумажек.
"Юнца нет, непорядок", – подумал Шестой.
Помощник явно пришел раньше, на это указывал включённый свет и китель на вешалке в углу, свободным от бумаг. Однако кабинет был закрыт. Не успел комиссар как следует расположиться и подумать, куда запропастился его помощник, как тот, взмыленный и запыхавшийся, ворвался в кабинет и, задыхаясь, выдал :
– Товарищ… комиссар… Инцидент у нас. Звонили из управления.
– Свидетели? – на ходу спросил Шестой, спешно и не без скрытой радости натягивая китель.
– Достаточно.
– Наши полномочия?
– Отказ в нейтрализации.
– Ну конечно, не понос, так золотуха. Опять придётся краснеть и объяснять, что очередной чихнувший кислотой макдалианец – это всего лишь фокусник-аниматор. Куда выезжаем?
– Городской зоопарк, товарищ комиссар.
– Не нравится мне это. Ладно, на месте разберёмся.
Часом позже, на уютной веранде небольшого кафе, Шестой беседовал с комиссаром, прибывшим на место инцидента раньше и оцепившим район. На подъездах к зоопарку были установлены голограммы, демонстрирующие закрытую на санитарный день территорию, что подтверждалось табличками на воротах, и животных, мирно разгуливающих по вольерам, отдыхающих от ежедневных толп надоедливых посетителей. В целом, все так и было, с небольшой лишь разницей – посетители были, правда стояли они в строго очерченном комиссаром квадрате, а из животных недоставало одного гнусавого и отъевшегося на местных харчах ламантина.
– Улетел? Так просто, взял и взмыл в воздух? – еще раз переспросил Шестой.