Аэровокзал постройки пятидесятых годов двадцатого века существовал, не радуя комфортом, но и не обижая своих гостей. Здесь имелось всё, что предусматривают многочисленные инструкции: комната матери и ребёнка; работающий по непонятному расписанию медпункт, помеченный табличкой с красным крестом; с устоявшимися запахами туалет «прямого падения»; холодный зал ожидания с обшарпанными деревянными креслами, по создающемуся впечатлению заимствованными из кинотеатра середины века; множество разных табличек, в том числе и табличкой с расписанием вылета самолетов, написанной почему-то от руки; касса с привлекательной, полной, но хамоватой, кассиршей, отвечающей всем подходившим к кассовому окошку клиентам: «Билетов нет!», а чаще, встречающей всех табличкой «Ушла на обед», причём, длительность и время обеда не регламентировались никакими нормами, но окошко обязательно открывалось перед вылетом какого-либо самолёта. Часы работы кассы на табличке имелись, но по какому-то неизвестному когда-то и кем-то заведённому правилу расписание работы кассы устанавливала эта полновластная хозяйка, которая могла перед лицом очередного клиента задёрнуть шторки маленького окошечка на неопределённое время без каких-либо объяснений.
Здесь всё выглядело так же однообразно, как и по всей великой стране, называемой Советский Союз: везде, в малых городах и сёлах, одинаково некомфортно, но вполне жить можно, а улететь, если сильно захотеть, тоже можно, за свои же деньги протолкавшись в утомительном ожидании долгие часы.
Самая главная достопримечательность и любимое местом пассажиров – буфет с обшарпанными круглыми столиками на высокой ножке, которые позволяли сэкономить на стульях, но, на которых всегда имелись разводы от некачественной влажной уборки, а зачастую стояла неубранная посуда с остатками пищи от освободивших стол пассажиров.
Основная масса ожидающих своего вылета пассажиров кучковалась в непринуждённой беседе в этом простом, но располагающем к разговору, месте, где к столу подавали свежее пиво и временами можно было разжиться заветными «сто грамм» по ресторанной цене, а хлеб всегда имелся в тарелке на столе, нарезанный аккуратными ломтиками, на которые любили садиться местные жирные прикормленные мухи. А ещё на столе имелись горчица, солонка без соли и перечница без перца.