Мы просто оставляем все как есть.
Я двигаю рукой, продолжая касаться его кожи. Хотя шрам, который соединяет нас, самый большой, он не единственный. Благодаря отцу Криса, есть и другие. Одни из них я знаю, а другие нет. О некоторых он не хочет говорить. Его отец хоть и был больным, но и умным, думаю, тоже. Он избирательно наносил увечья, чтобы следы легко скрывались одеждой.
Наше купание кажется своего рода воссоединением, поэтому я не тороплюсь и снова исследую его тело, каждую черточку Криса. Провожу пальцами по каждому дюйму его кожи. Он стоит неподвижно, пока я опускаюсь, и медленно веду линию от его лодыжек до талии, просовываю ладонь между ног и глажу внутреннюю сторону бедра. Продолжаю двигаться по его телу, наслаждаясь каждым изгибом. Чувствую привкус воды, стекающей по его бедренной кости, пояснице, заднице. У этого парня восхитительный зад, поэтому здесь я задерживаюсь.
Переплетаю наши пальцы, поднимаюсь и привстаю на цыпочки, чтобы поцеловать его плечо и шею. Касаюсь сильной подтянутой груди и рук. Я способна заниматься этим часами.
Может, ему и нелегко полностью расслабиться, но я чувствую, как он смягчается от моих ласк, мышцы уже не такие напряженные. Крис наблюдает за мной с интересом, как будто слегка удивляясь, что он сам и его тело возбуждают меня так же сильно, как раньше. Хотя его забота и нежность во время занятий любовью говорят, что он все это знает.
Выражение его меняется, когда я скольжу от талии к торсу и затем к подмышкам. Едва заметная перемена – проблеск страха в глазах. Я замечаю лишь потому, что слишком хорошо его изучила.
Сердце замирает, потому что я узнаю этот взгляд и понимаю, что будет дальше.
Однако не убираю руки.
– Все в порядке, Крис. Не бойся.
Он кивает.
– Левая сторона или правая? – спрашиваю я.
– Моя правая, – ровным голосом отвечает он.
Я поднимаю левую руку и нащупываю его. Мне требуется вся сила воли, чтобы сохранять спокойствие. Столько раз видела Криса обнаженным, прекрасно знаю его тело, и только что нашла еще один шрам. Он не на видном месте и мои пальцы нечасто там задерживаются. Именно поэтому я и пропускала его. А возможно, просто отказывалась признавать его наличие. У Криса и так хватает кошмарных историй.
Но поскольку правда важна для нас и я хочу, чтобы он продолжал раскрывать секреты, очень осторожно обвожу пальцами неровность на коже. Шрам длиной около двух дюймов и шириной в дюйм. Черт побери, я готова застрелиться, что не находила его раньше. Кожа здесь такая нежная, что меня мутит от той боли, которую должен был испытать Крис, когда заполучил эту отметину.