У меня задрожали колени, к горлу подступила тошнота. Я смотрел в его лицо – бледное, с посиневшими губами и мутно-белесым взглядом.
Закрыл глаза, глубоко вдохнул, снова посмотрел на мертвеца, выдохнул и опустил лицо на руль, закрывшись руками.
Все выглядело реальным – и я, оказавшийся за рулем своей машины на обочине какого-то шоссе черт знает где, и рассвет впереди, и мертвец в синем кителе, и нож в его груди. Запах бензина и мокрой травы.
Как я здесь оказался?
Как, мать вашу, я здесь оказался?
Я же не спал, совершенно точно не спал и вроде не терял сознания – или терял?
Происходящее осознавалось медленно, голова соображала с трудом, будто в ней тяжело скрипели ржавые шестеренки.
Открытый бардачок, в нем фотоаппарат, пачка «Мальборо», зажигалка, кассеты – группа «На-На», «ДДТ», Иосиф Кобзон, а еще «Русское поле экспериментов» «Гражданской обороны» – пустая коробка, видимо, кассета в магнитофоне, кажется, я слушал ее по дороге – да, точно.
В свете фар посреди густой утренней синевы клубился туман, воздух был сырым и холодным.
Я посмотрел в зеркало.
Да, и это я, я узнал себя. Меня зовут Андрей Васильевич Тихонов. Я журналист и писатель. Я приехал сюда… Да черт, зачем я приехал сюда?!
Вот мое лицо, оно мне не нравится: одутловатое, с морщинами на лбу и вокруг губ, рыхлый подбородок, старые очки, из-за которых глаза кажутся маленькими черными угольками, редкие темные волосы с проседью. Куда ты полез, дед, ну куда ты полез…
Я еще раз глубоко вдохнул и снова выдохнул.
Я решил, что надо прийти в себя и разобраться. Я приехал сюда из Калуги. Где бы я сейчас ни был, сюда я точно приехал из Калуги, я выехал оттуда днем. Куда? Куда я ехал? Что это за человек?
В конце концов все вопросы упирались в три основных: «что я здесь делаю», «как я здесь оказался» и «откуда здесь мертвец». На эти вопросы я ответить не мог.
Было страшно.
Чирикали первые утренние птицы и стрекотали насекомые. Полоска рассвета на горизонте посветлела до голубовато-белесого.
Я снова взглянул на мертвого майора, и шок от его вида сменился омерзением вместе с ненавистью и брезгливостью.
Я отстегнул ремень безопасности, потянулся через тело к двери с другой стороны, стараясь делать это осторожно, лишь бы не коснуться мертвеца – он отвратителен, он сама мерзость, мне показалось, что я сам заражусь смертью и умру, если прикоснусь к нему.