Интересно, подумала я, считаются ли африканцы цветными в Лондоне – и считаюсь ли здесь цветной я. От этой мысли по моему телу пробежала дрожь: о, как же мне хотелось стать частью какой-то большой общности, знать свое место и не притягивать любопытных взглядов. Как выяснилось, быть «совершенно уникальным экземпляром» довольно одиноко.
Одна секретарша смотрела на меня с напряженным прищуром. Этот типаж всем знаком: невысокая белокожая дама с тонкими губами, которая, судя по всему, всю жизнь только и ждет шанса ударить кого-нибудь линейкой по рукам. Я решила не давать ей такой возможности. Подскочив, я притворилась, будто услышала, что меня зовет мистер Локк, и побежала по коридору в ту сторону, куда ушел он.
Маслянистый свет лампы вытекал сквозь щелочку слегка приоткрытой двери, а дубовые панели вдоль стен жадно ловили мужские голоса и отражали их тихим эхом. Я подкралась поближе и заглянула внутрь: вокруг длинного стола, на котором мистер Локк разложил багаж, стояли восемь или девять усатых мужчин. Черные ящички были открыты, повсюду валялись мятые газеты и солома. Сам Локк стоял во главе стола и держал что-то в руках, но я не видела, что именно.
– Поистине ценная находка, господа, привезена из Сиама. Внутри, как мне сообщили, находится порошок из чешуи… Весьма мощного…
Присутствующие внимали ему с почти непристойным энтузиазмом. Казалось, мистер Локк притягивал их к себе, будто магнит. Мне почудилось в них что-то странное, какая-то общая неправильность, словно это были не люди, а какие-то иные существа, втиснутые в черные сюртуки.
Я поняла, что один из этих господ мне знаком. Я видела его на вечеринке в честь ежегодного собрания Общества в прошлом июле. Он все время держался где-то с краю и осматривал гостиную бегающими желтоватыми глазами. Это был суетливый человечек с лицом, похожим на мордочку хорька, и такими ярко-рыжими волосами, что даже чудесная краска для волос от мисс Валентайн не смогла бы воспроизвести этот цвет. Он, как и все остальные, внимал мистеру Локку, подавшись чуть вперед, но потом его ноздри вдруг раздулись, как у собаки, которая уловила неприятный ей запах.
Разумеется, я знаю, что люди неспособны учуять по запаху непослушных девочек, которые подглядывают. Да и что бы мне сделали – я ведь просто подошла посмотреть? Но было в этом собрании что-то секретное, даже запретное, а рыжеволосый человек запрокинул голову, будто и впрямь пытался поймать запах и отследить его…