Или почти все…
Боги наделили пару достославными дарами. Особо стоит отметить пару великолепных лошадей – Балия и Ксанфа, подарок морского бога Посейдона[36]. Балий – серый в яблоках, близнец его Ксанф – гнедой, паслись они у пещеры, когда внезапный звон напугал их, и они тревожно заржали.
ГЕСТИЯ, богиня домашнего очага, ударила в гонг и провозгласила начало церемонии. Собрание затихло. Боги устроились поудобнее; те, что в первом ряду, болтавшие с теми, кто сзади, теперь развернулись и смотрели вперед с видом торжественным и сосредоточенным. Гера расправила одеянье. Зевс выпрямился, голова и подбородок вздеты, борода указует на вход в пещеру. Словно бы вслед за Зевсом все в пещере поворотились в ту же сторону.
Нимфы затаили дыхание. Затаил дыхание весь мир. До чего величественны были боги, до чего царственны, до чего могущественны, до чего безупречны.
Рука об руку Фетида с Пелеем медленно вступили в пещеру. На этот краткий звездный миг брачующаяся пара, как им и полагается, затмила всех гостей – даже самих богов Олимпа.
Прометею в глубине пещеры смотреть на все это едва хватало сил. Его провидческий ум не способен был разглядеть подробности того, что сулило будущее, однако он не сомневался: это собрание – последнее в своем роде. Само величие и слава церемонии прочили некий крах. Миг, когда цветы и плоды наливаются зрелостью, предшествует распаду, гниению, смерти. Прометей чуял, как надвигается буря. Сказать, как или почему случится она, он не мог, однако знал: это свадебное празднество – предвестье той бури, как и дитя Пелея с Фетидой. Грядущая буря пахла металлом, как это бывает в предгрозовом воздухе. Пахла медью и оловом. Смертная кровь тоже пахла медью и оловом. Медь и олово. Бронза. Металл войны. У себя в голове слышал Прометей, как гремит бронза о бронзу, видел, как струится повсюду кровь. Но синело небо над пещерой, а все лица, кроме Прометеева, сияли радостью.
И вот уж все, кроме олимпийцев, поднялись, и Пелей с Фетидой прошли вглубь пещеры, он – с горделивой улыбкой, она – с милой застенчивостью.
«Я чересчур много думаю, – сказал себе Прометей. – Просто голова разболелась. Взгляни, как они счастливы – все бессмертные».
Все?
Прометею никак не удавалось избавиться от мыслей, что кого-то не хватает…
Гестия умастила брачующуюся пару маслами, а сын Аполлона Гименей спел славу богам и блаженству супружеского союза. Не успела Гера усесться после того, как благословила молодых, как от входа в пещеру донесся шум. В вихре замешательства рассыпалась толпа нимф и дриад, и явилось единственное не приглашенное божество. Образ ее вырисовался лишь силуэтом, однако Прометей признал ее сразу – то была ЭРИДА, богиня раздора, споров, несогласий и неразберихи. Прометей понимал: приглашать ее на свадебные торжества означало навлекать размолвки. Но