Шум погони нарастал, и Парис затряс ворота, закричал:
– Помогите! Если это храм, молю о прибежище во имя всех богов! Помогите, помогите!
Ворота открылись, возникла из тени и спустилась к нему прекрасная юная жрица, протянула руку.
– Идем… – молвила она.
Парис потянулся к ней, но в тот миг, когда его рука соприкоснулась с ее ладонью, дева отшатнулась и охнула, а глаза ее распахнулись от ужаса.
– Нет! – воскликнула жрица.
– Прошу тебя, молю! – вскричал Парис, поглядывая через плечо. Деифоб и Гектор с мечами наголо возглавляли целую лавину сторонников, зрителей, взбудораженных собак и детей.
– Нет! – повторила жрица. – Нет! Нет! Нет! – И вновь растаяла в тенях, захлопнув за собой дверь.
Парис заколотил в ворота кулаками, но Деифоб уже настиг его – зубы оскалены, ревет от ярости.
– Держи его, Гектор. Поглядим, как засмеется его наглая башка, когда слетит с плеч.
Гектор, ростом выше брата, схватил Париса и поднял его над землей.
– Не стоило расстраивать Деифоба, – сказал он. – Если смиренно извинишься, я прослежу, чтобы тебя за все хлопоты лишили всего одного уха.
Деифоб занес меч.
Но тут зазвенел голос – громкий и пронзительный:
– Стой! Нельзя убивать родного брата!
Деифоб и Гектор обернулись. Парис обернулся тоже – и увидел, как сквозь толпу протискивается отец его Агелай.
– Отпусти его, владыка Гектор! Отпусти брата!
Толпа по одну сторону расступилась и дала Агелаю пройти. А по другую сторону она расступилась, пропуская царя Приама и царицу Гекубу. Агелай увидел их и повалился на колени.
– Не смог я, ваши величия! Не смог убить дитя. И рад тому. Вы гляньте на него. Им надо гордиться.
И вся давнишняя история вылетела из Агелая скороговоркой. Толпа притихла.
Первой оторопевшего Париса обняла Гекуба. Приам прижал его к себе и назвал сыном. Гектор нежно толканул его в плечо кулаком и назвал братом. Деифоб пихнул его в другое плечо кулаком – заметно сильнее – и тоже назвал братом. Толпа ликовала неустанно, а царственное семейство вознамерилось отправиться во дворец.
Золотые ворота на вершине лестницы распахнулись, и вновь появилась жрица – она рыдала и размахивала руками, словно завладел ею демон.
– Уведите его прочь, прочь из города! – стенала она. – Он – смерть. Он навлечет на всех нас погибель.
Может, кто и услышал ее, да не придал значения.