Amystis - страница 3

Amystis представляет собой нелепую, бессмысленную игру с ходульными, искусственными персонажами. Автор не только избегает психологизма, но создает ощущение, что все люди – это по сути один человек. А мысли и поступки действующих лиц определяются только количеством выпитого в данный момент. Если, Олег Александрович, Ваши персонажи всё время пьют, это ещё не значит, что роман написан в русской литературной традиции. Я бы назвал Amystis пародией на философское осмысление бытия.

С каких же позиций написан роман? Оценка русским человеком окружающей действительности? Нет. Взгляд со стороны? Тоже нет. Авторский взгляд смотрит откуда-то снизу, подобно слесарю, вылезающему из колодца посреди оживлённой мостовой. Вы не пытаетесь объяснить явления, Вы ими пренебрегаете. Этот маргинальный путь может привести Вас только к одному – к литературному пауперству!

Если честно, когда я впервые прочёл роман, я не сразу поверил, что такой порядочный человек, как Вы, мог написать настолько аморальную вещь. Она вся буквально пропитана идеями Вашего злого гения литературоведа Дмитрия Горшечникова. Увы, уже поздно. И теперь последнее, что я могу сделать для спасения доброго имени Олега Новокщёнова, это открыто призвать читателей не читать этот роман.

Весной-летом 1609 года союзная русско-шведская армия, одержав ряд впечатляющих побед над поляками и «тушинцами», освободила северо-западные районы страны. Перед решающим броском на осаждённую Лжедмитрием II Москву, в ставке полководцев в Ярославле была организованна встреча Скопина и Делагарди с прессой, с целью познакомить россиян со своими освободителями и услышать обстоятельный рассказ об их славных победах. Однако 6 октября полководцы с большей частью армии покинули Ярославль и, взяв с марша Александрову слободу, перенесли туда свою ставку. Слободу объявили зоной, закрытой для журналистов, но при этом ярославская пресс-конференция отменена не была. Её проводили доверенные лица полководцев.

Михаил Васильевич Скопин-Шуйский отрядил на это мероприятие своего пресс-секретаря – княжну Ираиду Кантакузину, альтернативно мыслящую гречанку из рода обрусевших морейских деспотов Кантакузинов. Якоб Делагарди, со свойственной ему беспечностью (вероятно, притворной), направил в Ярославль некую русскую крестьянку – Сусанну Иванову, прозванную в своём селе Плуталкой, очевидно за то, что при всём своём уме и сообразительности она никому никогда ничего не могла толком объяснить. Именно на плечи этих выдающихся в своём роде женщин и легло тяжкое бремя рассказа о проведённой военной кампании. Людям, лично знавшим героинь, не трудно было догадаться, во что они превратят пресс-конференцию. Однако, собравшиеся в тот день в помещении ярославского драматического театра участники мероприятия не могли и предположить, что будут вовлечены в форменный скандал.