– Видишь, милый, чем эти два человечка отличаются друг от друга? – спросила мягким голосом мама.
Ребенок ответил жестами. Судя по всему, ответ был в том, что рисунки ничем не отличаются, так как обе фигуры были приблизительно одного роста и размера и оба улыбались.
– А теперь представь: один из них держит ружье. Помнишь, мы читали книжку про охотника, который стрелял в зверей в лесу, про оленей, помнишь?
Ребенок кивнул маме. После этого она продолжила:
– Ну а теперь они тебе все еще кажутся одинаковыми?
Мама смотрела на сына своими красивыми глазами, которые освещали жизненный путь этому маленькому мальчику, и добавила:
– Теперь ты понимаешь, что внешнее – это совсем неважный признак, добрый ли человек или злой, хороший или плохой, друг тебе или враг. Неважно, во что он одет, какого цвета его волосы или на каком языке он разговаривает. Важно, что он несет в своем сердце и какие у него намерения. Понимаешь?
Илан продолжил свой путь в раздумье. Он сам не заметил, как уже стоял у дверей дома Дова. Он даже не знал, давно ли тут стоит. Вернула его к жизни младшая сестренка Дова, девочка 4 лет, крикнув на всю улицу его имя. Девочка бросилась к Илану и начала требовать от него сразу же поиграть в ее любимую игру. Открыв дверь и зайдя за калитку, Илан тут же стал считать, закрыв глаза, а девочка уже давно убежала прятаться.
За чаем друзья вдоволь наговорились и обсудили школьные проблемы и планы, после чего Илан описал другу историю об увиденном сегодня случае. Дов не умел так красиво говорить, как его друг, и рассказывать о своих эмоциях и чувствах, но ощущал он жизнь и природу не меньше и не слабее Илана. Они прекрасно понимали друг друга, иногда не произнося ни слова. Дов был также впечатлен умением той мамы так просто и наглядно объяснить столь сложные и важные, особенно в их стране, вопросы. Он даже предложил, что надо было бы такую маму клонировать и ставить во всех школах основным преподавателем.
После того, как все разговоры были уже завершены, Дов решил, что друг сегодня в хорошем настроении и можно попробовать поговорить с ним о том, что уже давно стояло комом в его горле, но он никак не мог выдавить из себя. А так как он не умел особенно красками размазывать и узорчато раскрашивать свои речи, то начал прямо и без затравки.