Как раз успел позавтракать, когда слуга сообщил, что королевский чародей Одит ожидает его у гостевого дома мармаллов. Прихватил нужные вещи и отправился на встречу к очередному человеческому прохиндею. Заметив Плагоса, чародей прошил его внимательным взглядом, видимо, пытаясь найти мармалльские знаки принадлежности к сословию, и только потом отвесил дежурный поклон.
– Хочу напомнить, – затянул Одит вместо приветствия, – господин…
– Плагос, – подсказал мармалл.
– Плагос, – улыбнулся чародей и погладил усы. – Жизнь Коны – это обязательное условие получения слезы.
– Господин регент говорил об этом, – как можно любезнее отозвался Плагос. – Клянусь, верну вашу ученицу живой. Ничего страшного с ней не случится. Пойдемте, время не ждет…
Одит кивнул и поманил за собой. Плагос шел следом и с любопытством смотрел по сторонам. Дома, улочки, деревья почти не отличались от мармалльских, а вот ощущения были совсем другие. Среди людей не чувствовалась магии, здесь даже дышалось иначе. Вроде пахло почти той же травой, но не хватало привычной витающей в воздухе силы. Едва заметным колебанием давало знать о себе присутствие Одита, и только.
Зато Плагос без труда понял, где жилище его подопечной. И вовсе не из-за магии, хотя, похоже, без нее все-таки не обошлось. Добротный домишко, из всех окон которого валил едко-зеленый густой дым, оказался заметен издалека. Одит выругался и ускорил шаг, Плагос довольно ухмыльнулся. Хорошее начало похода, ничего не скажешь.
От запаха слезились глаза: серой воняло нещадно еще на подходе к дому. Одит прикрыл рот рукавом и постучался. С той стороны двери погремели и открыли. Плагос невольно улыбнулся. На пороге стояла девчонка, язык не поворачивался назвать ее девушкой, хоть тело и лицо ее выглядели вполне себе взрослыми. Дело было в другом. Непосредственность и наивность просачивались в каждой ее черте: в большущих светлых глазищах, во вздернутом носе, удивленно приоткрытых губах и всклоченной, похожей на черное воронье гнездо шевелюре. Девчонка торопливо стерла с левой щеки сажу и неловко улыбнулась Одиту.
– Что ты опять умудрилась сотворить? – возмущенно простонал чародей вместо приветствия.
Кона пожала плечами. Если бы Одит знал хотя бы половину из того, что она успела сотворить, возмущался бы гораздо сильнее. Но, к своему чародейскому счастью, наставник был слишком занят, чтобы всерьез интересоваться бурной подготовкой ученицы к походу. После заключения натура Коны жаждала деятельности: занятые голова и руки не давали окончательно утонуть в пучине наступающих неприятностей.