Волшебство Нового года, по Анькиному разумению, творилось дома, в семье, и тут уже не могло быть подделок – никаких искусственных елок и пластиковых шаров.
Добравшись домой все же на маршрутке, Анюта первым делом поставила чайник. Как-то ее начинало знобить, и хотелось согреться.
Заварив чай, она отправилась в Интернет на поиски елки с доставкой. Но, как оказалось, половина фирм сразу отказывались, когда слышали, что адрес покупателя за КАДом, остальные заламывали такие цены, что Анька не могла себе это позволить. Где-то доставка была дороже самой елки, а где-то цены на датские и голландские ели кусались так, что готовы были откусить половину Анькиной зарплаты. А ее и так уже в декабре покусали салон красоты и прокат платьев.
Гордеева заглянула в телефон. Там мигало восемь личных сообщений – от Даши, Сони, Новикова, два сообщения от Колюни и три от Маши. В общем чате под названием «…опа-Новый год» за это время добавилось триста четырнадцать сообщений. Судя по последним, от жарких споров относительно рассадки по машинам, наконец, перешли к обсуждению новогоднего меню.
Даша: «Анечка, ты с нами?»
Соня: «Нюра, ответь в чате. Мы тебя ждем.»
Колюня: «Ань, могу тебя подхватить от работы в 13.30.»
Новиков: «Гордеева, я не понял, ты со мной или с Петрушками поедешь?»
Колюня: «Решай быстрее, девчонки нервничают.»
Маша: «Ань, Петрушки сейчас из-за тебя разведутся. Димка уже три раза спросил в чате, с кем поедешь. Место в машине держит, никому не отдает. Ты не отвечаешь, Лера не в себе.»
Маша: «Гордеева, имей совесть! Ответь Диме, что ты в 10ч. не можешь уехать из города.»
Маша: «Или можешь?»
Анька тяжело вздохнула. Уклоняться от разговоров про Новый на даче Пашаевых дальше было невозможно. Восемнадцать человек ждут от нее решения. Она уже в прошлом году поняла, что не получается объяснить друзьям, что она, Анька Гордеева, – просто раб лампы, прикованный к работе. И в этом году она по-прежнему золушка, которая не имеет никакой возможности поехать на дачный бал, если последняя карета на Приозерск отбывает в 16ч.
Может, просто сказать, что она заболела? И никому ничего не объяснять?
И тут Аньке пришло в голову померить себе температуру. Ее начинало знобить еще на остановке автобуса, пока она дышала елками, а сейчас даже две чашки горячего чая не согревали. Анька заподозрила нехорошее, и, наконец, разумная идея про градусник достучалась до ее мозга.