Сев за руль, я сверился с адресом киностудии и тронулся с места.
Телефон, закрепленный на приборной панели, зазвонил. Это была Энн. Я поморщился и, собрав силы в кулак, ответил на вызов.
– Привет.
– Привет, Майк, – голос тихий, осторожный.
– Слушай, я хотел позвонить тебе вечером…
– Я заказала столик в «Сан-Альто» на пять вечера. Надеюсь, у тебя нет неотложных планов?
– Конечно нет. Я буду.
– Отлично. Думаю, это место ей бы понравилось.
Я вздохнул. Нужно сказать это сейчас или будет поздно.
– Энн, послушай… Двенадцать лет прошло…
Энн перебила меня.
– Да, и что? – отрывисто спросила она.
– Ничего, просто… Это же не может продолжаться вечно, правильно? Не пора ли уже перестать цепляться за прошлое и начать жить дальше?
Снова несколько секунд тишины, холодной и липкой. Кровь стучала у меня в висках.
– Ты говоришь мне, что я должна просто взять и забыть про нашу дочь? – тон Энн был ледяным, но я отчетливо слышал усиливающиеся нотки ярости.
– Я не говорил этого, Энн… – но было уже поздно, ее прорвало.
– Перестать цепляться за прошлое?! Так ты сказал?! Какая отличная идея, Майк! Ты-то у нас быстро перестал цепляться за прошлое! Ты уже, наверное, забыл как она выглядела!
Слышать это было больно, я видел Холли каждую ночь, она всегда оставалась в моих мыслях.
– Не говори ерунды…
– Ерунды?! Знаешь, что?! Я не такая как ты! Я не могу стереть Холли из своей памяти и просто жить дальше! Это ты бесчувственный говнюк. Ты бросил меня. Ты ушел и оставил меня, когда я так в тебе нуждалась. Ты ушел и оставил меня одну в этой квартире, с комнатой Холли, в которой все еще лежат ее вещи. Все еще лежат ее игрушки, ее одежда. Знаешь, сколько раз я заходила туда с тех пор? Ни разу. У меня не хватает духа. Но она всегда здесь, за этой вот дверью. А ты… Ты сделал так, как делал всегда, когда возникала любая, даже самая незначительная проблема. Ты ушел.
Я молчал. Ком подступил к горлу.
– Я прошу у тебя не так уж много. Просто будь человеком. Всего один раз в год. В день рождения дочери. Будь любезен, возьми себя в руки, приди в чертов ресторан и поужинай со мной.
– Да, – произнес я осипшим голосом, – Конечно. Прости, я просто…
Она положила трубку.