Тогда Юлий Цезарь взял крепость в осаду и начал строить вокруг Алезии укрепления и стену. Приближалась зима. Цезарь, помимо своих менеджерских способностей, армии и поддержки сената (договорился со всеми пацанами и башлял им рабами, золотом и серебром для удержания власти и продолжения войны в Галлии), имел в своем распоряжении весь научный и инженерный потенциал того времени. Лидер неоднократно пытался разрушать эти строения, делал набеги на строителей, даже смог переправить свою конницу через римлян за подкреплением.
Когда Юлий Цезарь понял, что часть воинов из осажденного города сбежала за подмогой, что в свою очередь грозит ему нападением с внешней стороны, он начал строительство второго оборонительного круга. Чтобы лучше понимать масштабы происходящего, должен отметить, что протяженность первого осадного круга составляла около семнадцати – двадцати пяти километров, а протяженность второго кольца, которое возвели вокруг первого, была еще больше.
Тогда Лидер, поняв, что Цезарь его обхитрил, снова попытался с помощью набегов сорвать строительство римских укреплений, но было уже поздно. Первое кольцо вокруг крепости к тому моменту было полностью завершено. Оставалось только ждать. Ждать подкрепления…
Ближе к зиме к осажденным наконец-то подоспела помощь. К тому времени Цезарь и его тринадцатый легион были сильно ослаблены войной. И после того, как обороняющиеся, благодаря прибывшему подкреплению, получили существенное преимущество в численности (хотя военная доктрина подразумевает соотношение обороняющихся к наступающим один к трем), начался бой. К слову, Соединенные Штаты Америки сейчас ведут войны один к пяти, то есть пять атакующих на одного обороняющегося.
Но Цезаря перевес в численности не пугал. Вы должны понимать, что римские инженеры и их оборонные строения были невероятно высокого уровня. Каждую ночь, когда легион вставал на ночлег после марша, строители выстраивали фортификационные сооружения, обносили лагерь стеной из частокола, возводили дозорные вышки и места с батареями лучников. Когда легион снимался с ночевки, то форт сжигали, а вечером выстраивали его перед ночевкой снова.
Когда начался бой, Цезарь лично наблюдал за всем происходящим. Если он видел, что оборону где-то прорывают, он садился на коня, надевал на себя пурпурный плащ, видный всем его воинам и замам (а пурпурный цвет могли носить только патриции и императоры, потому что он очень тяжело добывался из ракушек створчатых моллюсков, водящихся в Средиземном море), и ехал наваливать по самое не хочу всем лично. Это очень сильно поднимало боевой дух его бойцов и характеризует его как лидера, потому что римляне видели, что их шеф с ними, сражается плечом к плечу. Их командир кричал не «Вперед!», он кричал «За мной!» Цезарь одним из первых шел в бой, но только лишь в тех случаях, когда этого требовала ситуация. Кстати, аналогичным образом действовал и Александр Македонский, правда тот, будучи детиной выше двух метров ростом, был походу совсем отбитым отморозком и всегда ломился в самое пекло.