Прибежала Исироса. Принесла хлеба с бутылкой кефира и 6 котлет. Мы тут же вдвоём жадно сожрали 5 штук, одну оставили ей. Пьём кефир по очереди. Увидел, как медленно поползла бамбуковая удочка. Взял в руки и потянул. Шиш с маслом! Будто зацепилось за что-то. Попробовал резко потянуть в другую сторону – бамбук хрустнул и переломился. Успел схватить за леску и стал тащить. Вот она – щука! Валерка побежал за подсаком. Тянем. Вытащили! Исироса прыгает и хлопает в ладошки, как маленькая.
– Папка трандов ввалит за то, что удочку сломали.
– Пускай ругает меня. Я виноват. Зато щуку на 2,5 кг вытащили.
Пришли домой. Я рассказал, мол, так и так. Я тянул, она – хрясь. Дядя Боб маленько посердился, но сказал, что завтра отработаем за удочку. Пошёл заниматься щукой.
Провожаю Исиросу. Поцеловались. Сдуру брякнул, что очень хочу спать с ней в одной постели.
– От этого дети появляются.
– Я знаю. Но ты же умная, знаешь, как можно без детей?
– Нет, к сожалению, не знаю. Надо ждать до 16 лет.
Она расстегнула на мне рубашку, поцеловала в грудь и прижалась щекой.
– У тебя кто-нибудь был до меня?
– Нет. Один раз поцеловался с девчонкой – в фанты играли. Но ты ж сама сказала, что не умею целоваться.
– И у меня никого не было. Пора идти. Я люблю тебя!
– А я тебя люблю. Мы будем вместе навсегда.
– Обязательно будем! Спокойной ночи!
Утречком дядя Боб за завтраком принёс нам ноты. «Музыкальная шутка» Баха. Партия фортепиано и партия кларнета.
– Это вам, ребятки, работёнка «за удочку». Выучить сегодня же наизусть. Вечером, как стемнеет, будем репетировать. А я пока рыбу-фиш из щуки буду делать. Шкуру вчера снял, засолил, замочил, фарш готов. Каждый у нас будет занят делом!
Пока учили свои партии, мама приехала. Она пришла в восторг, увидев нас с Валеркой, сидящих за нотами. Дядя Боб увёл её на кухню, там уже пошла другая музыка: что-то щёлкало, стучало, хрустело и шкворчало. В дверь постучали. Я догадался, кто это, и побежал открыть. Это была Сонечка.
– Долго будете? Там Ирка твоя скучает, чуть не плачет.
– Там – это где?
– Да, вот она за углом!
– Иди к Валерке, одухотвори его!
А я побежал босиком по ступенькам вниз. Целоваться было нельзя: из окна люто глядела мама, а из-за её плеча – дядя Боб. Я показал знаком Исиросе, что – нельзя, мол, смотрят на нас.
– Пойдём к нам? Будете сидеть тихенько с Соней, а мы – партии свои разучивать.