Он улыбнулся и тихо засмеялся, почти беззвучно. В его зеленых глазах отражались свисавшие с потолка лампочки в кружевных абажурах. Мне вдруг стало не по себе. Человек, показавшийся вначале интересным собеседником, теперь наводил на меня страх.
– Всем может открыться истина, но не каждый готов отворить дверь и впустить ее в свое сердце.
– Все, довольно! Чего вы от меня хотите? Заманить в какую-то секту? Не получится, можете не усердствовать! – Я изо всех сил старалась сохранить самообладание, борясь с желанием уйти из злополучного заведения.
– Если человек заблудился, ему ведь необходимо знамение, которое укажет верный путь.
– Вы хотите указать мне путь? – Я вдруг зашлась нервным смехом. Посетители бара, сидевшие в относительной близости, обернулись в мою сторону. – Ошибаетесь, я не заблудилась.
– Возможно, мне показалось. Позволь лишь сказать – ничто не случайно в этой жизни. Все взаимосвязано.
– Разумеется…
– За закатом следует рассвет, за зимой – весна, за смертью – жизнь.
– Вы перепутали последовательность, – поправила я незваного гостя, любуясь кусочками льда в третьем по счету стакане. Они походили на айсберги посреди океанических просторов.
– Ты чувствуешь нечто, что не в силах объяснить, и это пугает тебя?
– Мне пора, извините.
Я положила пятидесятидолларовую купюру на стойку бара, не дожидаясь сдачи, взяла свой чемодан и быстрым шагом направилась к выходу. Оказавшись на свежем воздухе, остановила проезжавшее мимо такси, и уже через двадцать минут заперла за собой дверь квартиры. Казалось, странный незнакомец все еще был где-то рядом, эхо его голоса продолжало отражаться от стен, отдаваясь звоном в ушах.
Часы показывали полночь, но за окном было недостаточно темно для этого времени суток. Под гнетом навалившегося стресса я не заметила этой аномалии раньше. Последствия магнитной бури давали о себе знать. Я подошла к окну и увидела невероятное – это было не что иное, как настоящее полярное сияние. Оно походило на лазерное шоу, устроенное с применением новейших технологических разработок. Краски вспыхивали в небе, меняя оттенки и формы узоров. Зрелище было завораживающим и одновременно пугающим своей противоестественностью в здешних широтах. Люди высыпали на улицы, в немом восхищении возведя глаза к небу, другие застыли возле окон. Массовый ступор остановил привычное течение жизни.