По профессии она была педагогом, но после возвращения учительствовать не захотела, предпочитая зарабатывать деньги неквалифицированным трудом. Никогда и никому из общих знакомых она не рассказывала, почему ее, молодую учительницу младших классов, далекую от политики, репрессировали как врага народа.
Так длилось вплоть до 1993 года, когда теплым июльским днем я, уже взрослый парень, провожал Полину на Финляндский вокзал. Она собиралась на нашу семейную дачу и везла с собой объемистый багаж. Вышли мы с ней на перрон, болтая о пустяках, и вдруг Полина словно остолбенела. Казалось, она узрела что-то такое, чего окружающие видеть не могли. На смертельно побледневшем ее лице застыла гримаса ужаса.
Поглядев туда, куда был обращен ее взор, я увидел, как от дальней платформы отходит, набирая скорость, невероятно старый пассажирский состав во главе с паровозом. Дощатые зеленые вагоны, каких теперь не встретишь, были украшены красными флажками и пионерской символикой. Это походило на киношную бутафорию и никакого страха вызвать не могло. Но Полина продолжала пребывать в ступоре до тех пор, покуда состав не скрылся из виду.
Потребовались значительные усилия с моей стороны, чтобы привести в себя пожилую женщину. Мыс ней вернулись в здание вокзала и проговорили часа два кряду. Полину словно прорвало – она впервые подробно и очень эмоционально рассказала мне о событии прямо-таки фантастическом, но тем не менее послужившем вполне реальной причиной
ее жизненной драмы. Тогда-то мне и довелось узнать, что именно привело Полину на скамью подсудимых.
В июле 1952 года она была направлена в качестве воспитателя в пионерский лагерь на вторую смену. Поезд, увозивший детей на Карельский перешеек, целиком был забронирован районным отделом народного образования. Кроме школьников, педагогов, пионервожатых и железнодорожного технического персонала, в нем иных пассажиров не предусматривалось. Лагерь находился далековато от города, в живописных местах возле озера Кан-нельярви. Электрички в те годы на такое расстояние еще не ходили, и путешествие предстояло длительное.
Паровоз неспешно тянул пассажирский состав, и добраться до пункта назначения путешественники рассчитывали лишь во второй половине дня. На станции Каннельярви их должны были встречать, чтобы отвезти в пионерлагерь на специально заказанных автобусах. К вопросу транспортировки детей относились в те времена очень ответственно. Никаких нарушений в расписании движения поезда не предвиделось, да и не могло быть допущено.