В Патерсоне я месяцами рассматривал карты Соединенных Штатов, и даже читал книги о пионерах, смакуя такие названия как Платт и Симаррон; и на дорожной карте была одна длинная красная линия под названием 6-е шоссе, от самого кончика Кейп-Кода прямо к Эли в Неваде и оттуда вниз к Лос-Анджелесу. Я буду всю дорогу до Эли держаться 6-го шоссе, сказал я себе и уверенно двинулся в путь. Чтобы добраться до него, надо было подняться к Медвежьей горе.
С мечтой о том, что я буду делать в Чикаго, в Денвере, и наконец во Фриско, я доехал на подземке Седьмой авеню до конца линии на 242-й улице и там сел на трамвай в Йонкерс; в центре Йонкерса я пересел на загородный трамвай и выехал за городскую черту на восточном берегу Гудзона. Если вы уроните розу в Гудзон в его таинственном источнике в Адирондаке, подумайте обо всех местах, по которым она проплывёт, прежде чем навсегда выйдет в море, – подумайте об этой прекрасной долине Гудзона. Отсюда я уже ехал стопом. Пять стопов один за другим вывели меня к желаемому мосту у Медвежьей горы, где 6-е шоссе выходило из Новой Англии. Когда я сошёл, начался ливень. Это была гористая местность. 6-е шоссе переходило через реку, делало круг по кольцевой развязке и исчезало в глуши. Мало того, что не было никакого движения, так ещё и дождь лил как из ведра, и от него негде было укрыться. Мне пришлось встать под сосны; это не помогло; я начал ныть, ругаться и бить себя по голове за то, что я такой дурак. Я был в сорока милях к северу от Нью-Йорка; всю дорогу я тревожился о том, что в этот мой большой стартовый день я двигался только на север, а не на желанный запад. И вот я завис в самой северной точке. Я пробежал четверть мили до заброшенной милой заправочной станции в английском стиле и встал под каплющим карнизом. Высоко над моей головой огромная волосатая Медвежья гора посылала вниз раскаты грома, вселявшие в меня страх Божий. Я мог видеть только дымчатые деревья и мрачную глушь, уходящую к небесам. «Какого чёрта я здесь делаю?» – я проклял всё и заскулил про Чикаго. – «Все они сейчас отлично проводят время, но это они, а меня там нет, и когда я там буду?» – и так далее. Наконец на нерабочей заправке остановилась машина; мужчина и две женщины хотели взглянуть на карту. Я подошёл к ним и махал руками под дождём; они совещались; конечно, я выглядел как маньяк, с моими мокрыми волосами и моей сырой обувью. Мои ботинки, где ещё найдёшь такого дурака, были мексиканские хуарачи, все в дырочках как сито, не самые подходящие для дождливого вечера в Америке и мокрой дорожной ночи. Но они взяли меня и отвезли на север в Ньюбург, что я счёл лучшим вариантом, чем просидеть всю ночь в глуши у Медвежьей горы. «Кроме того», – сказал мужчина, – «по 6-му мало кто ездит. Чтобы добраться в Чикаго, лучше проехать в Нью-Йорке через туннель Холланда и оттуда на Питтсбург», – и я знал, что он прав. Это была моя мечта, и она провалилась, наивная идея о том, как классно пересечь Америку по одной большой красной линии вместо того, чтобы мыкаться по разным шоссе и дорогам.