– Да, я задержусь недели на две.
– Как? А Турция?
– Какая Турция, дочь, я в больнице. Проси бабушку, чтобы с вами поехала.
– Ма-ам, бабушка там жизни нам не даст! Ну, приедь пораньше!
– Нет, раньше я не смогу приехать, меня оперируют завтра. Катя, не ной, не трепи мне нервы. Лучше отцу потрепи. Попросись с ним на Кипр.
– Какой Кипр? Он едет на Кипр?
– Ну да, по делам фирмы. Собирается взять с собой… одного сотрудника. А ты попроси его тебя взять. Вроде как секретаршу.
Катя взвизгнула восторженно и отключилась. Ну вот, пусть теперь Серёжа выпутывается.
– Открываем, открываем глаза! Люба, не спать!
И Люба старательно таращится на потолок. В поле зрения вплывает толстощёкое лицо. Со стороны звучит мужской голос:
– Ну, порядок. Освобождайте операционную.
Гремят носилки. Любу не очень нежно перекидывают на них и везут по длинному полутёмному коридору. Когда носилки, дёрнувшись на стыке, въезжают в ярко освещённый лифт, сознание отключается. Выныривает из небытия она уже в палате. Её перекладывают на койку и прикрывают простынёй. Люба видит, как на спинку кровати медсестра бросает её халат.
– Любочка, – это Лена говорит, её вчера прооперировали. Она напротив лежит. Свесила голову с постели, вытянула шею в её сторону. – Что так долго?
Опять провал. Окончательно в себя Люба приходит, когда уже совсем темно. Входит дежурная сестра, включает свет и делает всем уколы. Дальше сон – не сон, а какие-то качели, то отключение, то бодрствование. Болит не живот, а спина. Это из-за мягкой прогнувшейся сетки. Как хочется перевернуться на бок или на живот! Но пока нельзя. Им и уколы из-за этого делают не в филей, а в переднюю часть бедра. Ещё почему-то очень болит верхняя губа. Люба трогает её языком и определяет там большую болячку. Прикусила она её, что ли? Першит в горле, а кашель отдаётся в животе. Шустро склоняется над ней Лена, суёт ей в рот корку лимона: «Пососи, смягчит». И перемещается к соседке: «Судно подать?» Какая молодец, уже бегает!
Часов в пять утра Люба решает: будь что будет, но лежать уже сил нет. Медленно встаёт, перетягивает живот ситцевым платком, набрасывает халат и выходит в коридор. Когда с блаженным выражением лица она возвращается в палату, её встречают изумлённые глаза подруг по несчастью:
– Люба, ты куда ходила?!
– Куда-куда! А то не ясно!