«Николаич! Ты что, еще вчера, что ли, их тут привязал?» – только и мог сказать Толик Охрименко.
Старый тундровик Альберт и на охоте держался особняком. Тундра не живет общежитием. Каждый должен иметь своих оленей, свой чум, свой нож, свою собаку. И отвечать за все, что с ним происходит.
На следующее утро мы увидели «Прогресс» Николаича без малого посередине сора в километре от берега. Быстренько рванув к нему (мало ли что), мы не поверили своим глазам. Лодка стояла на якоре, тент был натянут, за кормой плавал десяток манчуков. Внутри лежал (в спальном мешке!) с двустволкой в руках довольный Альберт, в ногах – мешок уток. «А как же ты их? С воды-то?» – «Так Норка достает!»
В 90-е годы, уже из Надыма, я приезжал в Салехард и обязательно заходил к нему. По-прежнему по-отечески он расспрашивал о жизни, о семье, о работе. И становилось спокойнее на душе.
С тех пор прошло очень много времени. Но он все-таки встретил полувековой юбилей своего радио.
Он был настоящий мужик. Гражданин великой страны, которой давно уже нет. Под названием – Советский Союз.
Вся эта компания дневала и ночевала на улице Ламбиных. Я, например, вообще жил в редакции три месяца. Десяток стульев и под голову подшивку газеты «Правда». Из аппаратной ревел магнитофон – техслужба располагала километровыми записями Высоцкого. О технической службе – отдельно.
Обычная практика того времени – «кровавый» монтаж, то есть магнитофонные записи просто резались на куски, и путем склейки монтировалась передача. Километровые бобины магнитофонной ленты были на Севере страшным дефицитом, и наши звукооператоры – суровый Витя Дмитриев, ехидный Серёга Балин, молчаливый Юра Текутьев – работали в три руки, соединяя голос диктора из студии, репортерские записи и музыкальный фон. И все это на «тракторной» технике – громадных магнитофонах МЭЗ и здоровенном усилителе ТУ-100.
Все оговорки, не вовремя сказанные слова и прочие перлы скрупулезно и не без ехидства записывались и были материалом для бесконечных капустников.
Один из перлов. Приходит записывать какой-то информационный обзор Леня Лапцуй, тогда еще молодой ненецкий поэт. Это потом он написал свои знаменитые поэмы и стал классиком, а пока был с нами на короткой ноге. Я храню его сборник стихов с дарственной надписью: «Анатолию Стожарову, человеку с большим голосом. Как у Ваули Пиеттомина!»