Когда субординаторы прибыли к месту назначения, их разделили на пары и отправили в клиники, а часть – в Березники, где заведовал хирургическим отделением Е.А. Вагнер. Его стараниями районная больница строилась и превращалась в крупный медицинский центр, обеспечивавший потом помощью весь север области.
В областной больнице, которая занимала квадрат со стороной размером в квартал и была обнесена чугунной ажурной решеткой, располагались кафедры хирургии, терапии, офтальмологии, оториноларингологии, акушерства и гинекологии, кожных болезней. Все эти специализированные отделения были клиниками медицинского института. В хирургическом корпусе кафедры госпитальной хирургии главным был профессор Семен Юлианович Минкин. В старом историческом здании было несколько специализированных отделений: общей, гнойной хирургии и травматологии, которая только что организовалась. Урологии своей не было. В терапевтическом корпусе первый этаж занимало урологическое отделение, принадлежавшее второй городской клинической больнице, где располагалась часть кафедры факультетской хирургии. Там командовал доцент И.А. Иванов. По договоренности урологии учились у него. Поликлиническую часть осваивали в областной поликлинике, здание которой стояло в углу на перекрестке улиц Пушкина и Куйбышева. Деревянный корпус был прекрасным: высоченные потолки, полуметровой ширины плахи на полу, великолепные двери, не пропускавшие комариного писка. Вся больничная территория представляла собой чудесный парк с редкими лиственными породами деревьев и громадными кустами сирени, прибежищем голосистых соловьев.
Хирургический стационар по улице Луначарского был перестроен в 1907 году, о чем свидетельствовала надпись на фронтоне здания. Тогда там был большой балкон, позже использованный под алтарь часовни святителя Луки (Войно-Ясенецкого). До постройки часовни, в 50-х годах в прилежащем зале была аудитория, где читали лекции и проходила утренняя линейка − так называли врачебную конференцию. В здании поражало качество строительных работ: бело-голубая плитка на полу положена так, что с начала двадцатого века не выпала ни одна фигурка, а окна и двери стояли на своих местах, как вкопанные, и открывались и закрывались нормально.
1 сентября 1952 года на первой для субординаторов линейке было сделано сообщение, что с этого дня институтская клиника перестает быть таковой и подчиняется облздравотделу. В больнице новый главный врач, в клинике новый заведующий… В общем, понеслось. Вчерашняя студентка Аня пыталась понять, что обозначают эти новые понятия, но, как и все остальные её «однокорытники», разобраться не смогла. Она была не одинока. Немногие понимали, что влечёт за собой новое подчинение. Было ясно, что кафедры становятся просто арендаторами площадей и теряют всяческие права на управление лечебным процессом. Но вот тут реформаторы не учли важного обстоятельства – бывшие клинические отделения без кафедр были абсолютно не готовы к переменам и самостоятельному существованию. Главной рабочей силой в них был ассистентский состав, ординаторы и аспиранты. Мозгом был профессор. Это они все умели и учили. Преподаватели того времени наряду с учебным процессом вели больных, дежурили по стационару, оперировали, консультировали в других отделениях и в поликлинике, летали в область по санавиации, выезжали в прикрепленные районные и городские больницы несколько раз в год. За это они получали половину лечебной ставки. Никто из них никогда не считался со своим временем. Основным было «надо». И потом целых полвека никому не приходило в голову, что все волокут на себе арендаторы. Ведь еще был студенческий кружок, работа агитаторов, еженедельные политинформации, работа в общежитиях, бесконечные вечерние собрания-заседания по всякой ерунде. Но тут высокое начальство даже не скрывало, что не желает оставлять трудящимся свободное время – а вдруг ещё думать начнут! Уже в зрелом возрасте Аня думала с удивлением, что такую жизнь считали нормальной.