Я торопливо соскочил с барного стула, едва поспевая за провожатым, который профессионально лавировал между танцующими. Не обращая внимания на окружающее, я изо всех сил старался не потерять в толпе темно-серый пиджак, и опомнился только, когда мы подошли к лестнице. Парень впервые оглянулся, и, убедившись, что я все еще иду следом, поднялся наверх. Мы попали в длинный прямой коридор с множеством дверей. Музыка осталась позади. Здесь царила тишина, и лишь по легкому дрожанию пола можно было догадаться, что где-то внизу продолжается дискотека.
Наконец мой провожатый остановился у очередной серой и невзрачной двери, которая ничем не выделялась среди остальных. Постучав костяшками пальцев, парень, не дожидаясь ответа, подал мне знак войти. Толкнув дверь, я робко переступил порог. Атмосфера таинственности, которой случайно или намеренно было окутано происходящее, настораживала.
После яркого танцпола глаза не сразу сориентировались в полумраке комнаты. Лишь немного привыкнув к новому освещению, я рассмотрел спартанскую обстановку кабинета. Единственным источником света была настольная лампа, повернутая так, чтобы хозяин кабинета мог ясно видеть меня, а я лишь едва различал его силуэт.
– Дмитрий Викторович, какими судьбами? – обратилась ко мне удобно расположившаяся в кресле за столом тень.
– Да вот, решил заглянуть на огонек, – вяло пошутил я.
– Присаживайся, – из темноты вынырнула рука и указала на стул.
Я успел рассмотреть немолодую кожу; этот факт в сочетании с голосом говорил, что передо мной мужчина в возрасте. Предположительно, Разумовский собственной персоной. Воспользовавшись приглашением, я опустился на стул. Он оказался жутко неудобным, сидеть пришлось в крайне напряженной позе, и спина почти сразу начала ныть.
– Странная штука – родство, – с усмешкой в голосе произнесла тень. – Совсем недавно на этом стуле сидел Владислав. Но не знай я, что вы братья, в жизни бы не догадался.
– Мы с Владом не очень-то похожи, – согласился я.
– И, по-моему, не только внешне.
Я заерзал на стуле, пытаясь устроиться поудобнее, но, похоже, это было в принципе невозможно. Специально он, что ли, так устроен, чтобы посетители не могли думать ни о чем, кроме своего многострадального зада?
Плюнув на стул (можно и потерпеть неудобства, не барышня), я предпочел сосредоточиться на разговоре. Почему этого странного человека так интересует мое сходство с родственниками? Может, это проверка, и он просто не до конца верит, что я Климентьев? Я уже продумал свою следующую реплику, когда собеседник сам сменил тему разговора.