В эту минуту кто-то быстро вошел в комнату.
– Дядя Тру, – сказал гость, – вот ваш пакет. Вы забыли о нем, и я тоже забыл бы; хорошо, мама увидела его на столе… Я был так рад, что пришел домой, что и не подумал о нем.
– Понятное дело! – сказал Тру. – Спасибо, Вилли, что принес его. А я все боялся его разбить.
– А что это, дядя Тру?
– Маленькая игрушка для Герти…
– Вилли! Вилли! – позвала миссис Салливан. – Ты пил чай, мой мальчик?
– Нет, мама, а ты?
– Давно уже. Но я тебе приготовлю.
– Не стоит, – отозвался Тру. – Оставайся здесь, Вилли.
– Мама! – крикнул Вилли. – Не беспокойся, я буду пить чай у дяди Тру! А теперь посмотрим, что в этом свертке, да и мне пора познакомиться с Герти. Где она? Она выздоровела?
– Да, да, она совсем поправилась, – ответил Тру. – Да куда же она делась?
– Ах! Вот она, за скамейкой. Что ж это она от меня спряталась?
– Я не знал, что она так застенчива. Ну-ну, глупенькая, – прибавил Тру, направляясь к девочке, – послушай, Герти, иди познакомься с Вилли. Это Вилли Салливан.
– Не хочу! – ответила Герти.
– Ты не хочешь видеть Вилли? Да ты не знаешь, что ты говоришь! Вилли – самый лучший мальчик на свете, и я уверен, что вы быстро станете большими друзьями.
– Он меня не будет любить, – сказала Герти, – я знаю.
– Это почему же? – перебил Вилли, подходя к углу, где пряталась Герти. – Я уверен, что полюблю тебя, как только увижу.
И, отняв ее руки от лица, весело сказал:
– Здравствуй, кузина Герти! Как поживаешь?
– Я тебе не кузина, – буркнула Герти.
– Как же не кузина? Труман мне дядя, тебе тоже, значит, ты мне – двоюродная сестра.
Герти не могла больше сопротивляться добрым словам и дружелюбному тону Вилли. Она позволила вытащить себя из своего угла и постепенно вывести на освещенную часть комнаты. По мере приближения к свету она пыталась освободить свои руки, чтобы снова закрыть лицо, но Вилли не давал. Он отвлек ее внимание пакетом, который еще не был развернут, пробудил в ней любопытство и так развлек ее, что через несколько минут Герти уже чувствовала себя вполне свободно.
– Что бы это могло быть? – говорил Вилли. – Что-то очень твердое… Сможешь угадать?