Мы выходим из моего кабинета, шествуем по коридору туда, где нас ожидают притомившиеся генералы.
– Наконец-то!.. – восклицает Ларин.
Его «лик», озабоченный до этого, правда, совсем не гневный, как у духа Шайтан-камня, светлеет.
– Разрешите доложить, товарищ генерал-лейтенант! – молодцевато произношу я.
– Входите, Быстров и Котов, садитесь и… выкладывайте, что выяснили!
Мы, боевые экстрасенсы, входим, садимся. Затем я начинаю обстоятельный доклад притихшей аудитории, изредка дополняемый репликами Виктора.
Тесть пока молчит, переваривая услышанный рассказ.
– И кто же он, этот дух, Дмитрий Павлович? – спрашивает мой командир.
– Да!.. Имя у него есть? Нам еще надо как-то освободить парней! – подхватывает генерал Омельченко.
– Это бывший шаман, камлавший на вершине Шайтан-камня. Его имя – Кулькатли. На языке хантов и манси оно означает – «чёрта ловил».
– Видать, серьезный дядька этот Кулькатли, ловец чертей и… человеков, без спроса вломившихся на его территорию, – подытоживает дискуссию Сергей Петрович и обращается к Омельченко: – Звони, Алексей Михайлович, к себе на Лубянку. Парней надо выручать от гнева духа места.
Я сбрасываю с моего мобильника изображение той самой злополучной расщелины на монитор компьютера Бурлака.
Хорошо, что я заранее занес на телефон все виды и пейзажи, касающиеся операции «Шайтан».
В генеральской среде начинается движуха в виде переглядывания. Понятно, что «звездоносцам» уже не до нас, простых офицеров. Поэтому я спрашиваю у Сергея Петровича разрешения выйти. На мои слова следует нетерпеливая отмашка.
Но уже перед моим с Витей уходом из командирского кабинета начальник Управления аналитики ГРУ спрашивает:
– Откуда ты, отрок, знаешь о шамане и его имени?
– Просто так… – Я пожимаю плечами. – Само все оно приходит.
– За просто так и чирей на задницу не сядет, – философски, точнее, с изрядной толикой народной мудрости комментирует мой ответ Ларин и машет рукой: мол, идите.