Синичка-лазоревка по прозвищу Синепуговка вспорхнула на нижнюю ветку ивы, нависавшую над заводью, и стала наблюдать за гномом, тараща на него свои глаза-бусинки.
– А, Синепуговка! Рад тебя видеть. Как прошла зима?
– Так себе, – грустно ответила синичка, усевшись на ветке среди мягких ивовых почек.
Прежде чем продолжить, должен сказать вам, что, конечно, звери и птицы не говорили с гномами на нашем языке. Они говорили на своём наречии, которое гномы понимали. Разумеется, в этой книге я переложил их разговоры на наш язык, иначе вы бы не разобрали, о чём они толкуют.
– А твой муж, Синепуговка, как он?
Синица опустила голову и ничего не ответила.
– Ох, мне так жаль, Синепуговка, так жаль, – посочувствовал Меум. – Я знаю, зима была ужасной, одной из самых тяжёлых за всё время, что мы живём у ручья… Бедная, бедная Синепуговка. Но не печалься, – добавил он, – снова пришла весна… Подумай только: теперь еды будет вдоволь, больше никаких морозов и… и… тебе следует найти себе нового мужа. Ведь у тебя остались детки.
Но Синепуговка была безутешна и так сильно удручена горем, что не могла больше оставаться с гномом и улетела.
Меум уселся на солнышке. Галька была тёплой, а жилет из мышиной кожи надоел гному, поэтому Меум снял и повесил его на старый сухой стебель кокóрыша, который рос на берегу поблизости.
Маленькое красное лицо гнома, цвéта старой ягоды шиповника, было сморщенным и покрытым складками, словно обезьянья ладонь. Его борода была почти седой и свисала едва ли не до пояса. Крошечные ладони с грязными ногтями напоминали лапки крота, хотя и были меньше. Руки у гномов весьма длинные для их роста, они выглядят длиннее по сравнению с туловищем, чем у людей. У Меума были длинные заострённые уши, покрытые серебристыми волосками. Посидев на камнях пару минут, он вполоборота развернулся к корням дуба.
– Эй, вы! Тут, на солнышке, так чудесно… Просыпайтесь, снова пришла весна!
Тут же появились ещё два гнома; один, Тысячелист, протирал глаза, а второй, Вьюнок, щурился на ярком солнце. Тысячелист, самый младший, был пониже Меума и носил такую же курточку из мышиной кожи и бриджи из кожи крота, но у него не было бороды, что очень необычно для гнома. По какой-то никому не понятной причине (говоря «никому», я имею в виду не людей вроде нас с вами, а зверей, птиц и вообще всех, кто обитает на берегах ручья) у Тысячелиста никогда не было никакой растительности на лице. И не потому, что он брился, – ни одному гному это даже в голову не придёт, ведь борода согревает в зимнюю стужу. Как я уже сказал, никто не знал, почему у Тысячелиста никогда не было бороды, даже он сам. Но его круглое маленькое лицо было таким же красным и морщинистым, как и у Меума, и в каком-то смысле он выглядел старше, потому что потерял почти все зубы, а делать искусственные вставные зубы гномы не умеют.