– Что у вас тут, девочки? – вдруг раздался голос, который ни одна, ни другая не ожидали услышать.
Голос отца, который должен был вернуться в Каверан только назавтра к обеду.
Что поделаешь, эссина Исира заскулила громче, и эссина Лила отступила на шаг, досадуя – что за неудачный сегодня день! Сейчас мачеха будет гневаться, ещё и потому, что у неё разболелась голова, а отец просто уйдёт. Он, что бы ни увидел, никогда не вмешивался. Разве что однажды не разрешил в наказание заставлять её стоять на коленях, хотя матушка уверяла, что во всех школах для благородных девиц это наказание считается наилучшим. Тогда ей было двенадцать лет, и она простояла на коленях так долго, что ноги затекли и она не могла встать на них целый день, и пришлось посылать за лекарем.
Тогда отец очень сердился. А вообще, он считал, что мужчина не должен вмешиваться в воспитание девочек. Этим занимаются женщины, им виднее.
К завываниям и горю средней дочери отец оказался равнодушен.
– Что у вас тут? – повторил он, – вот что, Иса, иди к себе и не мешай. А я пока должен поговорить с Ли. Пойдём, Ли.
В кухне тем временем кухарка убирала со стола посуду, а экономка стояла, скрестив на груди руки – задумалась. Одна из девушек-горничных принялась заваривать чай. Редко можно было почаёвничать в неурочный час!
– Странно так, – сказала другая горничная, недавно нанятая из-за скорой свадьбы, – старшая эссина ведь барону родная дочь? Никогда не видела, чтобы к хозяйской дочке так относились, рассказать кому – не поверят.
– Не болтай, – одернула её экономка, очнувшись, – если место потерять не хочешь. Половина прислуги тут же побегут наушничать баронессе, она это любит. Старшая эссина барону родная, не баронессе. Ей она падчерица. А младшие дочки уже им общие, и барону, и баронессе.
– А за что же так старшую? Она ведь не одна на свете падчерица, а к другим по-людски относятся.
– А за то, – пожала плечами экономка, – старая история. Двадцать лет назад нашему барону сосватали нынешнюю баронессу. А он возьми и влюбись в другую. Всем назло на ней и женился. А он был беден, семейные владения ещё отец потерял, ему бы богатую искать, а не любимую. Любимая тоже за него без благословения вышла, без приданого. Ну они-то хоть счастливы были, а брошенная невеста страдала.
– Вот ведь! – всплеснула руками любопытная горничная, – а потом что?